И вот мы с Джимом принялись величать его, всячески угождать ему и стояли перед ним навытяжку, пока он не пригласит сесть. Всё это доставляло ему громадное удовольствие, он опять повеселел и ободрился. Но герцог дулся на него и, по-видимому, был вовсе не доволен тем, как всё устроилось. А король обращался с ним по-дружески и уверял, что прадед герцога и все вообще герцоги Бриджуотеры всегда пользовались благоволением его отца и он частенько допускал их к себе во дворец. Несмотря на это, герцог продолжал сидеть насупившись.
Наконец король сказал:
– Весьма вероятно, что нам придётся чёрт знает как долго сидеть на этом плоту, Бриджуотер, так какая польза тебе строить кислые рожи? Это только тоску наводит. Ведь не моя вина, что я родился королём, а ты – герцогом, чего же тут дуться? Надо всегда стараться примениться к данному положению – такое у меня правило! Право, недурно, что мы очутились здесь: пищи вдоволь, ешь себе да спи. Ну-ка, давай руку, герцог, будем друзьями.
Герцог протянул ему руку, а мы с Джимом от души порадовались, глядя на их примирение. Неловкость сразу пропала, хорошо, что всё так устроилось, а то ведь каково было бы, если б на плоту загорелась вражда! На плоту важнее всего, чтобы все были довольны, дружны и чтобы никто не чувствовал себя обиженным.
Впрочем, я скоро догадался, что эти лгуны вовсе не герцоги и не короли, а просто-напросто прогоревшие шарлатаны и мошенники. Но я не сказал ни слова, скрыл свои мысли: это самое лучшее – по крайней мере, избегнешь ссор и хлопот. Если им хочется, чтобы мы величали их королями и герцогами, – пусть! Я не стану спорить, лишь бы не нарушать мира в семье, да и Джиму не стоит об этом говорить, и я ничего ему не сказал. Если я не научился добру от отца, по крайней мере, я научился одному правилу: с людьми такого сорта самое лучшее – дать им волю, пусть делают как знают, бесполезно противоречить им.
2. Охарактеризуйте новых знакомых Гека. Опишите их внешность и их образ жизни.
3. Подумайте, в какой момент и почему мошенники решили заявить о своем «знатном» происхождении.
4. Как отнёсся к этой новости Гек? Оцените разумность его реакции.
2. Почему ссорились и затем мирились спутники Гека и Джима?
2. Как вы думаете, почему несуществующий король стал отцом мошенника? Какой приём тут использует автор?
Перед завтраком старик опять ходил в город, но безуспешно: Тома нет как нет! За столом муж и жена сидели молча, понурые, с грустными, убитыми лицами, – кофе у них давно простыл. Они ни до чего не дотронулись.
– Ах да, отдал я тебе письмо? – спохватился вдруг старик.
– Какое письмо?
– То, что я взял вчера в почтовой конторе.
– Ты не давал мне никакого письма!
– Должно быть, позабыл.
Он стал шарить в карманах, потом пошёл куда-то отыскивать письмо, наконец принёс его и отдал жене.
– Это из Санкт-Петербурга, – сказал он, – от сестрицы.
Услыхав это, я хотел бежать, но от страха не мог двинуться с места. Однако не успела тётя распечатать письмо, как выронила его из рук и бросилась вон, увидев что-то в окне. Тут и я увидел нечто ужасное: Тома Сойера несли на матраце, позади шёл старик доктор, потом Джим в тётушкином ситцевом платье, со связанными за спиной руками, за ними целая толпа народу. Я спрятал письмо в карман и выбежал вон. Тётя Салли с плачем кинулась к Тому:
– Ах! Он умер, он умер, я знаю, что умер!
Том слегка повернул голову и пробормотал что-то несвязное, – вероятно, он был в бреду. Тетушка всплеснула руками, восклицая:
– Слава тебе, Господи, жив! С меня и того довольно!
Она порывисто поцеловала его и полетела в дом приготовить постель, а по дороге проворно раздавала приказания направо и налево неграм и всем прочим домашним.
Я пошёл за толпой посмотреть, что будут делать с Джимом, а старый доктор с дядей Сайласом последовали за Томом в комнаты. Фермеры очень горячились; некоторые хотели даже повесить Джима, для примера прочим неграм, – чтобы те никогда не пробовали убегать, не смели поднимать кутерьмы и держать целую семью в смертельном страхе несколько суток. Но другие отсоветовали вешать: вовсе это не годится, негр – чужой, его владелец вступится и заставит заплатить за него. Это немного охладило их пыл – обыкновенно так бывает: кто больше всего желал бы повесить провинившегося негра, тот именно менее всего расположен платить за него, натешившись над ним вдоволь.