А была ли Луна?
Описывая последнюю предвоенную ночь с 21-го на 22-е июня 1941 года, многие писатели помещали на вечернее или ночное небо месяц или Луну. Например, в песне на слова А. Жарова «Грустные ивы» поется:
Но больше всего «предвоенная» Луна подшутила над Л. Корнюшиным. В романе «Прозрение и надежды» (журн. «Волга», 1977, № 10, стр. 10–13) он описывает последнюю ночь перед войной следующим образом: «Вечером в полковом клубе был дан концерт с участием знаменитой московской певицы. Шатром раскинутое небо было великолепно от блеска звезд и от сияния луны». Как видим, у него и полная Луна, и блеск звезд. Но это обычная типовая ошибка. Чудеса начинаются дальше, при описании рассвета. «Медленно, и тихо светало, — пишет автор. — Звезды мигали и угасали в небе: месяц, тонкий и бледный, исчезал в белых облаках». Получается, полная Луна за одну ночь превратилась в старый месяц. Но что, как говорится, написано пером — не вырубишь топором. Раз Луна светила с вечера до утра, значит, она была полной или близко к полной. А если это «тонкий и бледный месяц», то он мог быть только старым, поскольку был виден перед утром. Но тогда его не могло быть ни вечером, ни ночью.
Если бы писатели, описывая предвоенную ночь, догадались заглянуть в «Астрономический календарь на 1941 год» (ведь они описывают конкретную историческую ночь), то без труда, убедились бы, что в ночь с 21-го на 22-е июня 1941 года Луна находилась в начальной стадии новолуния и, следовательно, на ночном небе ее не было. Да и зачем врагу нужна была светлая ночь? Бандиты для своих черных дел выбирают ночку потемней.
Новолуние или первая четверть?
С предвоенной Луной случился и еще один казус.
В замечательной песне на слова Ф. Лаубе «Довоенный вальс», которую великолепно, с большим и искренним чувством исполняет Иосиф Кобзон, первый припев звучит так:
Третий припев песни имеет и такую строку: «Двадцать рассветов осталось счастливых». Значит, речь идет конкретно о ночи с 1-го на 2-е июня 1941 года.
В обыденной жизни под новолунием понимаются те двое суток, когда Луна в своем движении по орбите, обгоняет Солнце и на ночном небе не появляется совсем. В теоретическом плане новолунием называется недельный период, который начинается с «исчезновения» Луны и заканчивается ее «ростом» до половины диска, после чего начинается фаза первой четверти.
О красоте новолуния можно говорить только тогда, когда ночью нет Луны, а все небо густо усыпано яркими звездами и украшено серебристым Млечным Путем. Но в ночь с 1-го на 2-е июня 1941 года новолуние как раз закончилось, и началась первая четверть. Следовательно, на небе с вечера и до полуночи красовалась «половинка» Луны, а, значит, ни о какой красоте новолуния говорить не приходится.
Вечный мрак на Луне
Астрономы справедливо считают, что на Луне нет мест, недоступных солнечным лучам, что на обратной стороне Луны ночь так же сменяется днем, как и на видимой с Земли стороне. Космические автоматические станции фотографировали обратную сторону Луны в тот момент, когда там царил день. Но писатель — юморист Нодар Думбадзе полностью «опроверг» мнение ученых. На страницах первого номера «Литературной газеты» за 1978 год он в беседе с критиком Г. Митиным заявил: «Писателей, у которых нет чувства юмора, мне жалко. Я им сочувствую от всего сердца. Они похожи на Луну, у которой одна половина вечно во мраке» («С юмором не расставайтесь!», стр. 4).
Впрочем, приоритет данного «открытия» принадлежит, по-видимому, Ф. И. Панферову, который в своем произведении «Во имя молодого» (журн. «Октябрь», 1960, № 8, стр. 4) писал: «Затем были запущены ракеты в сторону Луны и заснята ее обратная, в вечном мраке, сторона». Но этот факт не умаляет «заслуги» Н. Думбадзе, который, безусловно, пришел к своему «открытию» самостоятельным путем.
Как можно придраться к Адихану Шадрину
Астраханский писатель Адихан Шадрин всегда очень точно описывает лунное и безлунное ночное небо. К нему можно придраться только в одном случае.
Третья глава первой книги романа-дилогии «Смута» (М., изд. «Современник», 1988, стр. 104) начинается так: «Была середина марта. Постепенно стаивали снега, а по утрам лужицы хрустели под ногами. Ночами еле приметно искрились звезды, полнолуние топило белым мертвенным светом Синее Морцо».