Мир выглядел бы значительно лучше, он был бы более развитым и менее неравновесным, но прежде всего - с более светлыми перспективами на будущее, если бы не мощная волна неолиберализма, прокатившаяся по последнему поколению. Как такое вообще могло случиться, что экономическая и политическая концепция, которая за счёт столь многих служит столь немногим, смогла выйти на такие позиции (в мире) и обрести такую силу? Неужели опять стечение обстоятельств, оказавшееся для одних счастливым, а для других не слишком? Оно самое.
Неолиберальное течение в экономической науке, провозглашающее абсолютное превосходство свободного рынка и частного предпринимательства над правительством и социальной политикой, быстро воплощалось в неолиберальную политику, ограничивающую роль государства в экономике. Одно подкрепляло другое. Особенно в англосаксонских странах. Маргарет Тэтчер и Рональду Рейгану удалось превратить то, что раньше было только одной из в общем-то сильных идеологий и интеллектуальных течений, в главное политическое течение.
Находясь в начале 90-х годов в качестве эксперта в Международном валютном фонде, я имел возможность увидеть вблизи, как этот образ мысли одерживал там победу, а также как действовал механизм его перетекания в другие части света. Потому что Вашингтон получил подарок. Пала социалистическая система, распался Советский Союз. Это не только полностью и окончательно - если не считать Кубу и Северную Корею - скомпрометировало идею практики управляемого из Центра социалистического хозяйства, базирующегося на господстве госсобственности, но удивительным для всех образом увеличило очередь взыскующих помощи советом и деньгами. За исключением Китая, которому "не удалось" рухнуть, что имело далеко идущие последствия для всего мирового хозяйства.
На сцену выходят постсоциалистические страны. Сначала несколько, потом более десяти, потом более тридцати. А там, на Западе, для них ничего не припасено. Кроме малопригодного в этой ситуации собственного опыта высокоразвитой рыночной экономики.
Ни для кого не является тайной, что с точки зрения стратегических интересов и глобальных гегемонистских амбиций США было на руку дальнейшее ослабление Советского Союза. Великобритания по обоим этим вопросам оставалась верным и заинтересованным союзником. А здесь вдруг появляется не только возможность ослабления "империи зла", если прибегнуть к определению Рональда Рейгана, но и нечто совершенно немыслимое - падение Советского Союза.
Заметим, что Советский Союз при определённом стечении обстоятельств мог бы ещё какое-то время просуществовать. Впрочем, в то время почти все так и думали. Изумление было всеобщим. Поразительно, как по-разному выглядят гипотетические сценарии возможного развития событий, типа что бы было, если бы
Когда я спросил Фрэнсиса Фукуяму, обращается ли он к альтернативной истории и рассматривает ли другой, гипотетический ход процессов, то в отношении СССР он сказал, что очень даже (в смысле да). Он представляет себе, что это образование могло бы просуществовать ещё какое-то время, если бы кто-то из консервативных советских коммунистических лидеров - Юрий Андропов (ум.1984) или Константин Черненко (ум.1985) - пожил бы дольше.
Это интересно, потому что мои мысли шли в противоположном направлении, а именно: Советский Союз мог бы просуществовать дольше, если бы Михаил Горбачёв пришёл лет на десять раньше. Когда в конце минувшего десятилетия, через несколько лет после падения СССР, я спросил Горбачёва - великого государственного деятеля, которому мир кое-чем обязан, - считает ли он, что Советский Союз просуществовал бы ещё, если бы Борис Ельцин принял от него в начале десятилетия руководство коммунистической партией и управление страной, он без тени колебаний сказал, что, несомненно, да. Возможно. Но Советский Союз распался ещё и потому, что это был единственный и эффективный, как потом оказалось, способ перехода власти в России. Ельцину прежде всего было важно править, а как править - вопрос второстепенный.
Есть великая страна - Россия, у которой особый опыт общения с неолиберализмом. Ужасно, что не столько из-за наследия советского времени, сколько вследствие ошибочной политики 90-х в течение десятилетия падало производство и упало в сумме примерно на 60%! Нечто неслыханное в мирное время. И поразительно, что это восхваляется адвокатами неолиберализма на Востоке и на Западе и преподносится как достижение. Психологически, что легко понять, потому что как разные экономисты - учёные, аналитики, советники, - так и политики тех лет пытаются таким манером выйти из затруднительного положения, сохранив лицо. На это надо взглянуть в более широком контексте, по крайней мере по двум причинам.
Во-первых, неолиберализм - это идеология и экономическая программа, которая имеет свой конкретный план действий. В сущности, под прикрытием прекрасных лозунгов - от свободы через демократию к предпринимательству - он превратился в инструмент, служащий не только принуждению к эффективности хозяйственной деятельности, но перераспределению доходов в пользу элит за счёт большинства.
Во-вторых, неолиберализм используется как способ грабежа в гигантских масштабах. Потому что такое перераспределение национального богатства, какое имело место в России, редко случается в истории. Разумеется, никто в здравом уме не станет выступать с утверждениями, что по своей природе неолиберализм - это инструмент грабежа и воровства. Дело в том, что в условиях слабости экономических институтов он делает такое возможным. Именно так было в России. И точно так же могло быть и в Китае.
Так, воспользовавшись случаем проведения неолиберальной политики в России, кое-кто очень неплохо устроился и провернул левые дела. Это признаёт даже Збигнев Бжезинский, влиятельный политолог, а в своё время советник президента США Джимми Картера. Он заметил - ставя нужные слова в кавычки, - что стая (aнгл. swarm) западных, главным образом американских, "консультантов", часто входивших в сговор с российскими "реформаторами", быстро обогатилась в ходе "приватизации" российской промышленности, особенно энергетических активов.
Мне известно, что предостережения об этом доходили до верхов политического истеблишмента в Вашингтоне, но ими пренебрегли. Не только в аналитических разработках и научных работах о "воровской" приватизации, но и об участии в этом предприятии американских партнёров и о терпимости к этой гнусной практике, проявляемой властями США. Но какофония неолиберальной пропаганды и в ещё большей степени нажим со стороны делающих громадные деньги заинтересованных групп успешно заглушали эти голоса.
Высшие чиновники американской администрации, в том числе и чиновники Белого дома, были своевременно предупреждены о патологиях российско-американского неолиберализма и о его пагубных последствиях. Фриц Эрмат (Fritz M. Earmath), высокопоставленный сотрудник ЦРУ в отставке, рассказал мне во время конференции, организованной в Вашингтоне летом 1999 г. фондом Джеймстаун, что один из важных предупреждающих рапортов вернулся с резолюцией вице-президента: Bullshit! (англ. "чушь").
Заметьте, в конференции той участвовал Збигнев Бжезинский (и Ян Новак-Езёранский), который также критиковал неафишируемые взаимные симпатии американского истеблишмента и коррумпированных российских политиков.
Почему недостойные эксцессы в таких громадных масштабах имели место в России, а, например, в Польше до этого не дошло? Не только по той причине, что во втором случае политика структурных реформ была гораздо более эффективно реализована, особенно в середине прошлого десятилетия. Но главным образом потому, что в России было - и остаётся - гораздо больше ресурсов для разграбления и присвоения. Неолиберальный курс, соединённый со страшной суматохой, замечательно облегчал это. Единственное в своём роде российско-американское "государственно-частное партнёрство" попало в свою стихию.