Когда наши гаражи почти были готовы, к нам подошёл пузатый дяденька и ухмыльнулся:
– Да кто ж так строит!
– А как надо? – спросили мы.
– Сейчас я вам покажу!
Он махнул рукой, к нему подъехал трактор «Беларусь» и принялся ковшом копать яму. Дяденька пояснил, что это под фундамент и чтобы мы близко не подходили.
Потом откуда-то взялся подъёмный кран и уложил в канаву большущие продолговатые штуковины.
Позже приехал КамАЗ, как у меня, только оранжевый. Там было много кирпича.
– А теперь, ребята, можно и строить. Вот этот совочек называется мастерок. Берём им раствор, кладём на него кирпич, теперь другой, третий…
Когда на другое утро мы проснулись и пошли играть во двор, то увидели на месте песочницы готовый гараж. Он получился очень хороший. Нам с Вовкой ни за что бы такой не построить…
А рядом стоял джип – как у моего друга Вовки, только настоящий, а в нём сидел пузатый дяденька…
Леонид СОКОЛОВ, УФА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
(обратно)
Застольная беседа
Клуб 12 стульев
Застольная беседа
ПЕРЕСМЕШНИК
В1993 году состоялся праздник «Булгакиада на Патриарших». Организато-рам удалось привлечь многих спонсоров, которые мечтали воздать должное своему кумиру. Была даже выпущена газета «Мастер». Её редакция предложила мне написать цикл пародий – взять сценку из какого-нибудь булгаковского произведения и представить, как её написали некоторые современные прозаики. Я остановился на «Собачьем сердце» – повести о том, как добрый пёс Шарик по воле профессора Преображенского и его ассистента Борменталя превращается в Полиграфа Полиграфовича Шарикова – порочного человека с ничтожным кругозором. Кругозор ничтожен, зато претензии… Помните, например, сцену за обедом, когда профессор спросил, что Шариков читает.
«– Эту… как её… переписку Энгельса с этим… как его, дьявола... с Каутским.
Борменталь остановил на полдороге вилку с куском белого мяса, а Филипп Филиппович расплескал вино. Шариков в это время изловчился и проглотил водку.
Филипп Филиппович локти положил на стол, вгляделся в Шарикова и спросил:
– Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного?
Шариков пожал плечами.
– Да не согласен я.
– С кем? С Энгельсом или с Каутским?
– С обоими, – ответил Шариков».
В том цикле были четыре пародии. Но постепенно он увеличивается – в литературе всегда появляются новые популярные авторы, хочется представить, как описали бы эту сценку они.
ВСЛАСТЬ ТЬМЫ
(Дмитрий Глуховский)
Они втроём сидели на станции «Преображенская». Ели шашлык из кротятины, отпивали маленькими глоточками самогон.
Подкрепившись, Шариков достал из кармана блокнот и, светя себе мощным прожектором, сделанным из патронной гильзы, уткнулся в схему линий метрополитена.
– Чё ты там всё время вынюхиваешь, пёс шелудивый? – прицепился к нему Филипп Филиппович.
– Ищу, как доехать оптимальным образом до Полиса. Можно сделать пересадку на «Проспекте Энгельса», можно на «Площади Каутского».
– А-а-а, – смекнул Борменталь, опустошая рюмку. – Ищёт выгоду. Сейчас повсюду взимают за переход пошлину.
– Ну и какой маршрут, по-твоему, дешевле? – заорал на Шарикова Филипп Филиппович.
– Оба дороже, – залепетал Полиграф, смущённо харкнув пристававшему профессору на пенсне.
ПОД ЖГУЧИМ СОЛНЦЕМ
(Дина Рубина)
С лоснящимися от пота лицами они втроём сидели на вилле богатого посёлка за циклопическим столом, уставленным тарелками с тушёными бычьими хвостами, пирогами с тыквой, оливковыми маслами, паштетами, перцами, сельдереями и соусниками к этому добру. Благородный рыцарь Борменталь в шортах и майке то и дело отлучался к барбекю, откуда возвращался с ломтями говяжьего бифштекса.
Разлив по бокалам коньяк, немного выпивки никому не помешает, голый по пояс профессор Преображенскер ехидно спросил:
– Что ты сейчас читаешь, Полиграф?
Держа в руках бокал с тёмной маслянистой жидкостью, Шарикман ответил:
– Переписку Энгельса и Каутского.