13.10.2010 14:24:18 - Александр Трофимович Климчук пишет:
Это прелюдия, что-то готовится против Белоруссии и Лукашенко А.Г. Понятно, верёвочки тянутся из америки, а наши куклы правдоподобно не могут изобразить претензии к Лукашенко до того они надуманны. Петлёй удавленника-журналиста теперь наши кретины будут душить Батьку. Капитал мирно жить не может и не будет.
13.10.2010 08:44:28 - Леонид Серафимович Татарин пишет:
ОПЯТЬ ВОЙНА?
"...Вот сошлись, сцепились близко,
Носом к носу... теснота!
До чего же он противный
Дух у немца изо рта..."
(А. Твардовский. "Василий Тёркин").
Теперь сошлись, сцепились ДАМ и ЛАГ.
И он уже не друг, а враг...
И нефтью, газом упрекает...
И пивом изо рта воняет...
Только вчера все каналы ТВ опять лили грязь на А.Г. Лукашенко и с восторгом показывали, как красиво и демократично ДАМ пьёт дешёвое пиво с Макаревичем...
Импортно-экспортные опыты
События и мнения
Импортно-экспортные опыты
ОПРОС
Присуждение Нобелевской премии по физике Андрею Гейму и Константину Новосёлову, которые родились, учились и начали заниматься наукой в России, а ныне работают за рубежом, снова заставило всех задуматься о состоянии нашей науки. И опять приходится задаваться вопросом: почему же они уехали? Неужели в России сегодня нельзя заниматься наукой?
Эмиль ВЕЙЦМАН, кандидат технических наук:
– Стремительная деградация российской науки началась с распадом Советского Союза. Очень много научных работников или ушли из науки, или же покинули пределы России. Среди «ушедших», впрочем, было немало научного балласта, зато среди «покинувших» и устроившихся за границей оказались действительно талантливые люди, причём в самом работоспособном возрасте. Обратно на родину их не тянет. Не только по материальным соображениям. Не в последнюю очередь из-за особенностей построения российской науки.
Она, с моей точки зрения, чем-то напоминает церковно-феодальный общественный уклад. Возьмём, к примеру, устройство католической церкви. Во главе её стоит непогрешимый папа. Далее следуют князья церкви, великие и просто, а именно: кардиналы, архиепископы и епископы. Ниже на иерархической лестнице стоят прелаты, влиятельные священники. Ещё ниже расположена церковная массовка – рядовые священники, монахи и разного рода церковные служки. Субординация строжайше соблюдается. Никакой ереси не допускается под угрозой отлучения.
Возьмём теперь устройство нашей науки. Во главе её стоит президент Российской академии наук. Далее следуют князья науки, великие и не очень, то есть академики, члены-корреспонденты и доктора наук. Ниже них на научной иерархической лестнице находятся кандидаты наук, ещё ниже – все неостепенённые научные сотрудники, так называемые негры, пащущие на научной барщине, которая может включать в себя всё что угодно.
Будучи аспирантом, а затем и младшим научным сотрудником, в том числе и уже остепенённым, я помимо чисто научной деятельности нагружался и такой работой, как, например, отправка от имени шефа поздравительных телеграмм, был на разного рода посылках и переводчиком с немецкого. Отсутствием идей я не страдал, хороших ли, плохих – это уже другой вопрос. Написанные же мной научные статьи, включающие эти идеи, шли, естественно, также и под фамилией шефа. Иначе никак. И не только потому, что шеф требовал. Просто опубликовать аспиранту или младшему научному сотруднику свою работу в каком-нибудь научном журнале, не внеся в число авторов известную фамилию, крайне затруднительно. И так во всём. Пробиться, проявить себя чрезвычайно тяжело.
Со времён моей молодости в нашей науке если что и изменилось, так только к худшему. А теперь судите сами, что может ждать страну в ХХI веке с таким уровнем науки и с такими порядками. Сейчас границы страны не перекроешь и грубой силой талантливых учёных в ней не удержишь.
Илья ВИХАРЕВ, публицист:
– Сегодня всякий разговор о науке непременно приводит к так называемому иннограду Сколково. Будто только там все наши надежды и перспективы. Надо честно сказать, что учёное сообщество такая ситуация начинает «напрягать». Многие российские учёные против того, чтобы создавались особые условия для тех, кто согласится вернуться или приехать на работу к нам из-за границы. Их можно понять. Почему те, кто остался в стране, сохранил российскую науку, должны оказаться опять на задворках? Работать в условиях, несопоставимых с теми, что обещают создать в Сколково?