По уровню потребления нового технологического оборудования Россия занимает 22-е место в мире, наш платёжеспособный спрос в 35 раз ниже, чем Китая.
Автоматизированные линии сегодня проектируются по модульному принципу, чтобы включать в них при необходимости импортное оборудование, быстро и гибко его заменять и переналаживать. Это общемировой промышленный принцип, обеспечивающий высокую производительность. Наши инженеры могут это делать, но где заказы хотя бы от российских монополий – оборонной, нефтегазовой, железнодорожной, автодорожной? Все они закупают импорт.
Вот и поддерживает базовая отрасль индустрии какую-никакую производительность за счёт экспорта специализированных станков в Азию и СНГ. Хотя для роста производительности (максимального снижения ручного труда) требуются не отдельные автоматы, а обрабатывающие центры с линейным программным управлением, с плазменной резкой, перфорацией стального листа, точной штамповкой.
В Германии (ведущий поставщик), Италии, Японии на проектирование автоматизированных технологических линий уходит в среднем ТРИ МЕСЯЦА. У нас – ГОДЫ! Хоть и внедрено компьютерное проектирование.
Конструкторы – бездари? Нет! И наши могут. Только их начальство – директора и собственники – сильно прижимистое: любит, чтоб много и даром. Технологические линии всё дорожают, а труд российских станочников и конструкторов традиционно дешёвый, вот и тянут они с утверждением проектов. Правительство требует импортозамещения, а наши руководители производств понимают эту задачу как копирование западных аналогов. При том что для роста эффективности нужны станки, которые встраиваются в определённые технологии, то есть под конкретные параметры и задачи.
Семь технологических центров, созданных в последние годы в России (на основе кооперации производств с вузами), отчасти переломили ситуацию – по 700 современных станков в год выпускают на одном заводе. Но это не правило, а исключение.
Предприятиям машиностроения, химической промышленности, лесопереработки, где физический и моральный износ оборудования 60–70 процентов, остро нужна новая отечественная техника.
Наряду с высоким износом технологических мощностей росту производительности и конкурентоспособности препятствуют отсутствие инновационной активности со стороны многих владельцев предприятий, низкая эффективность управления производством и острая нехватка квалифицированного персонала.
А что говорить о предприятиях, приватизированных их бывшими директорами или коммерческими кланами и выведенными из производственного оборота с целью сдачи в аренду под офисные центры или торговлю ширпотребом?! Это массовое явление. С ростом цен на недвижимость барыши владельцев этой собственности растут, а ВВП страны уменьшается.
Возьмём теперь успешную отрасль – строительство. Его капитализацию обеспечили задранные до небес цены на стройматериалы, землеотведение, проектирование и согласования. Но никак не рост производительности труда! Снижают ли её гастарбайтеры – вопрос! Скорее, они компенсируют острый дефицит рабочих из-за демографии и безвозвратного ухода бывших специалистов на рынок услуг с низкими трудозатратами. Зачастую приезжим доверяют малоквалифицированную работу, которую они прилежно выполняют. Стройтехникой управляют российские рабочие, они же – монтажники, каменщики, отделочники. И мало кто из них демонстрирует стахановское рвение, зато счёт деньгам они знают.
Посмотрите на объекты, которые в России строят западноевропейцы. Они обтянуты зелёной сеткой, за которой не видно ни рабочих, ни машин. И вдруг раз – как ниоткуда аккуратная новостройка с идеально прибранной территорией вокруг. У наших же клич такелажника «Бери больше, кидай дальше» по-прежнему в силе. Давно ли в подрядный план стали включать благоустройство объекта? Немецкого, чешского, финского строителя вопрос «Ты убрал за собой?» ставит в тупик – для них это естественно и обязательно. Для российских норма – оставить после себя строительный мусор и недоделки. Аккуратность им не по чину! А ведь культура производства – один из компонентов производительности труда.