- Ба-а!.. Добрая фея! А ты что тут делаешь? Испарись и не попадайся мне на глаза! - беззлобно пожурил её директор.
- Да думала: может, чай вам поставить[?] Голова, наверное, болит у него. А я тут и лекарство принесла[?]
Вернувшись к себе, директор театра собрал коллектив.
- Висим на волоске между быть или не быть, - нагнетая напряжённость, объявил он. - У главного режиссёра постельный режим, а вы творите кому что заблагорассудится. Из всех здесь присутствующих никто не годится на главную роль. Поголовно! Все - со сдвигом по фазе. Нервы никуда не годятся. Чутьё совсем потеряли. Черту между личной жизнью и сценой вообще перестали различать!
- Вы же сами называли это раньше экспромтом!
Приподняв свою белую, будто посеребрённую голову без единой выбивающейся пряди, директор пробуравил взглядом заведующую костюмерным цехом Алесю.
- Экспромтом?! Тогда тащите на сцену всю бытовую грязь: как вы дома даёте волю рукам и доводите до истерики собственных мужей. Или, поскандалив с ними, в отместку прогуливаетесь с другими[?] А сцена - священна. Свя-щен-на! Бойтесь кары высокого искусства!
- Сегодня я пригласил известного вам театрального критика, - продолжил директор, показав на худощавого молодого человека со светло-рыжим загривком тонких и длинных волос. - Он неоднократно удостаивал наши спектакли похвальными отзывами в средствах печати.
Директор умолчал о щедрых угощениях после спектаклей в директорском или режиссёрском кабинетах.
- "Женитьбу" я прочитал ещё в студенческие годы. Сейчас, разумеется, немного подзабыл, - скромно сказал молодой критик, тряхнув волосами. - Конечно, жениться необходимо. Но на ком? Вот проблема, которая мучает каждого нормального человека. Например, в Китае более пятидесяти миллионов молодых холостяков. И все они просто истомились в поисках своей второй половины. Николай Васильевич прямо-таки угадал китайскую проблему.
- Ах! - раздался возглас молодой девушки.
И следом:
- Ох! - вторили ей.
- Ой, как жаль-то! - подытожила Алеся. - Как жаль, что мы не в Китае.
- Тихо-тихо! Давайте послушаем!
- Вообще-то мне нравится "Ревизор" Гоголя, - продолжил приглашённый критик. - Должен отметить: перспективная вещица. Я сам руковожу городским кружком художественной самодеятельности. И сейчас мы на стадии подготовки названного спектакля. Я исполняю роль Хлестакова. А наш городской аким играет городничего Сквозника-Дмухановского. За мои усердия выделил мне трёхкомнатную квартиру. Не в пьесе, а в жизни. Теперь думаю: не попросить ли у него "лексус"?! Между прочим, они мою жену[?]
Хотел было продолжить спич, но в тот момент громко хлопнула входная дверь и внутрь решительно шагнула жена директора театра. В руках держала конверт и какой-то лист бумаги. Лицо её имело зеленоватый оттенок. Даже смотреть жутковато.
- Сидеть всем! На своих местах! - тоном, не терпящим возражений, воскликнула она, будто опасаясь, что кто-то вдруг исчезнет из кабинета. - Какая сволочь это намарала?
- Письмо, что ли?
- Подпись-то - посмотрите!
- А о чём оно, можно поинтересоваться? - раздались недоумённые голоса.
- Сидите-сидите! - грозно повторила женщина. Сейчас всех выведу на чистую воду! Покажу!
И, уткнувшись в лист, начала скороговоркой читать:
"Коллектив театра разлагается изнутри, процветает групповщина. Главная причина этого недуга в том, что директор театра отдаёт предпочтение одним и обделяет других. Наглядный тому пример - все главные роли исполняет одна Кызтуган. В коллективе ей дали кличку Кундекыз, то есть - девушка на все случаи жизни. Побывав разов пять в замужестве, она и не собирается причалить[?] Её моральный облик просто не выдерживает никакой критики. На протяжении полутора десятков лет крутит роман с директором театра. Как цепная дворняжка, никого к нему не подпускает. В частности, в кабинете директора стоит видавший виды диван, на котором распределяются все главные роли. Средняя часть этого дивана уже окончательно просела. И, кстати, образовавшееся углубление точь-в-точь соответствует габаритам вышеназванной актрисы. Если кто-то сомневается, создайте комиссию и проверьте экспериментально[?]"