(Из книги М. Влади "Владимир, или Прерванный полёт": "Уехать из России? Зачем? Я не диссидент, я - артист. Ты говоришь это в Нью-Йорке во время знаменитой передачи Си-би-эс "Шестьдесят минут". У тебя покраснело лицо и побелели глаза - видно, как ты раздражён. - Я работаю со словом, мне необходимы мои корни, я - поэт. Без России я - ничто. Без народа, для которого я пишу, меня нет. Без публики, которая меня обожает, я не могу жить. Без их любви я задыхаюсь. Но без свободы я умираю".
Вся поэзия Высоцкого - простая, почти примитивная, лубочная, "для шансона". Вне именно его музыкального исполнения она не может рассматриваться всерьёз.
Поэзия Высоцкого, как и всякого любого иного творца, - разная. Но в лучших своих проявлениях она отвечает самым взыскательным требованиям. Относительно военно-патриотического цикла, особенно так называемых фронтовых реминисценций, можно смело утверждать, что они абсолютно уникальны и безальтернативны во всей нашей и даже мировой литературе. Другой вопрос, никто по-серьёзному до сих пор не дал себе труда задуматься и проанализировать: а как же так получилось, что человек, родившийся за четыре года до Великой Отечественной войны, ни дня потом не прослуживший ни в армии, ни на флоте, ни даже в милиции, вообще ни в какой силовой государственной структуре, сумел написать такой пронзительной силы поэтические вещи про ту же войну и про ту же воинскую - берём шире - любую "государеву" службу, как это не сделал никто иной ни до, ни после Высоцкого?
Кроме всего прочего, как и всякое сочинительство, недюжинным талантом оплодотворённое, творчество Высоцкого и полифонично, и эвристично, и даже мистично. Не зря же Давид Самойлов написал: "И чему-то вселенскому родственно / И стоустой Молвы стоустей - / Нежное лицо Высоцкого, / Полное печали и предчувствий". А сам поэт не раз твердил: "В душе - предчувствие, как бред", "Смерть тех из нас всех прежде ловит, / Кто понарошку умирал", "Я не знал, что подвергнусь суженью после смерти", "И с меня, когда взял я да умер, / Живо посмертную маску сняли расторопные члены семьи".
[?]В мире нет литературы богаче российской. О поэзии и говорить не приходится. По числу хороших, качественных поэтов на душу населения мы обогнали все страны мира, вместе взятые. Как Япония "умыла" весь прочий мир по электронике. Похоже, в том и другом случае - навсегда. Но русская поэзия удивительно богата ещё и на великие поэтические имена. Высоцкий - в их числе. Уникальность его творчества ещё и в том, что оно чрезвычайно прочно хранится в народе, а стало быть, и в нашей культуре. Как в письменном, так и в звуковом исполнении. Это столь оригинальный интеллектуальный пласт, который никак невозможно измерить, учесть, проинвентаризовать. Грубо говоря, никто и никогда не сможет сказать, сколько в нашей стране, в мире существует любителей Высоцкого. Предположительно: тысячи и тысячи. Но дело даже не в этом. Ни один другой поэт в России, да, пожалуй, и в мире не имеет такой многочисленной, такой благодарной и такой стойкой аудитории, какую суждено было посмертно стяжать Высоцкому. Да, конечно, у многих мировых поэтических знаменитостей есть свои поклонники, приверженцы, популяризаторы. По круглым датам кумиров они, как правило, активизируют свою деятельность. Тогда и мы, простые любители поэзии, вспоминаем о том или другом поэтическом имени - отечественном или зарубежном. В примере с Высоцким картина разительно и принципиально иная. Те, кто его любит, им постоянно живут во всякое время года и все 25 часов в сутки.
Михаил ЗАХАРЧУК
Личное
Он так важен и интересен многим, потому что спустя 32 года после его смерти в людях по-прежнему сильно личное отношение к нему. История идёт своим чередом, но он не уходит в историю. Даже для тех, кто его никогда не видел и не жил в то время, когда и он, Высоцкий, - личное. Ему исполнилось бы 75, не такая уж старость, из ныне живущих "друзей Высоцкого" можно составить клуб. Но представить его старым - так же как и членом любого клуба - нет никакой возможности.