Михаил Александрович Шолохов на всех переломных этапах истории России за 70 лет каждый раз находил метафору, формулу этого слома. «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Судьба человека» – это революция, Гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная. И даже в эпоху развенчания культа личности на вопрос: «Был ли культ?» он ответил: «Культ-то был, но и личность была».
В последний период жизни его молчание – золото. В нём было столько смысла, что даже у говорливых, многотиражных писателей не было и малой толики той глубины. Он не желал ввязываться в эту кучу-малу писательской среды и жил в Вёшенской. Хотя выступал на всех знаковых съездах. Известны его слова: «Мы пишем от всего сердца, но сердце принадлежит партии».
Шолохов застал тот период нашего государства, когда церковь ушла в тень и писатели стали «инженерами человеческих душ». Это было очень заметно на юбилее Шолохова: военачальники, командующие, секретари обкомов партии «поклонялись» писателю-демиургу.
Геннадий ЖИВОТОВ, заслуженный художник России
Вера КУЗЬМИНА, журналист канала ТВ Центр
Настоящий
Через тридцать лет после смерти Михаил Шолохов – по-прежнему ЖИВОЕ напоминание как минимум о трёх принципиально важных вещах.
Во-первых, это напоминание читателям. О том, что такое Настоящий Писатель. Когда книги раздают вместо визиток – видеть планку принципиально важно. Тем более какую до сих пор мало кто и брал. К примеру, ничего лучше «Тихого Дона» о Гражданской войне не написано. Возможно, по той гениально простой причине, малопонятной сегодня многочисленным писателям. Шолохову правда были интересны люди. И писал он именно о людях. А не о себе на фоне людей.
Напоминание второе – критикам. Всем, кто критикует писателей такого калибра: надо быть очень честным. И очень хорошо знать детали. Например, история про то, что Шолохов в своё время выступил против Даниэля и Синявского, невозможна без информации, что ещё раньше он выступил против методов коллективизации. И написал письмо отцу народов о том, как именно собирают колхозы на Дону. Кстати, неизвестно ещё, что для Настоящего Писателя опаснее. Тиран может забрать максимум жизнь. Трибунал «рукопожатного общественного мнения» норовит отобрать смысл жизни.
Ну и, наконец, это напоминание писателям . Настоящий Большой Писатель заканчивается там, где начинается памятник. Как только чернила в ручке бронзовеют – ими много не напишешь. Это относится даже к гениям. С 60-х Михаил Шолохов толком ничего не написал. Чего уж тогда о всех остальных говорить.
Елена ТЕМИРАЗОВА, педагог-психолог Центра психолого-медико-педагогического сопровождения Центрального административного округа Москвы
1. В последнее время стало модно пересматривать приоритеты в списке имён писателей-классиков, включённых в школьную программу по литературе. Особенно не везёт Николаю Островскому и Михаилу Шолохову. Любители перестановок как будто мстят им за то, что они слишком долго стояли на пьедестале, и намекают, что пора бы им уступить место другим. При этом забывается, что школьная программа в любом развитом государстве должна формировать личность и ставить перед юными высокую планку в освоении отечественной и мировой культуры, которую он если и не сможет взять в детские – юношеские годы, но к которой обязательно вернётся в более зрелом возрасте.
2. Лично я спустя годы вновь и вновь перечитываю «Тихий Дон», «Поднятую целину», «Донские рассказы» и каждый раз открываю в них что-то новое для себя. Не может не поражать мастерство Шолохова, который так деликатно, без пошлости показывает красоту чувственности, красоту любви, поднимающую на небывалую высоту самого обыкновенного человека. В отличие от одноразового секса, которым потчуют зрителей, и прежде всего нашу молодёжь, всякие убогие теледома. До сих пор поражают богатство оттенков взаимоотношений между героями великих книг, между мужчиной и женщиной, между старшим поколением и младшим, конкуренция между мужчинами за право на любовь. Завораживает язык, на котором говорят его герои, – яркий, выразительный, с изюминками юмора, самоиронии, желчи, гнева, радости. Это язык народа-творца культуры.