Выбрать главу

Приговор, который основатель «Эха» выносит своему детищу, достаточно суров: «Организм ещё работает, но «смерть мозга» уже наступила». Сергей Корзун пишет: «Непрофессиональные, высокомерные, злобные и просто оскорбительные суждения из комментариев к постам перекочевали в сами посты, а открытый троллинг некоторыми ведущими некоторых гостей программы – в эфир… Мне представляется, что репутации бренда «Эхо Москвы» это наносит смертельный ущерб…Нефильтрованное «Эхо» стало опасным для душевного здоровья».

«Эхо» разместило на своём сайте объяснительную записку (я так бы назвал пост Корзуна) и ответ ему Венедиктова. Но самое интересное произошло дальше.

Малоизвестная до сей поры девушка Рябцева стала фигурой весьма цитируемой и по этой причине была приглашена на завтрак к журналистке Ксении Соколовой из журнала «Сноб». Надо заметить, что если Леся все ещё мелкая рыбка с остренькими зубками, то Ксения, несомненно, акула пера, способная живьём проглотить и переварить любого, кто уютно устроился в кресле напротив неё с желанием попить чайку. Перед тем как цитировать это «замечательное» интервью, хочу извиниться перед читателями за словечки, которыми обменивались милые дамы. Эти выражения, разумеется, не из моего лексикона, но из песни, как известно, слов не выкинешь. Даже матерных.

«Соколова: Дорогая Леся, как вы, вероятно, догадывайтесь, мой интерес к вам вызван вашим троллингом на радио «Эхо Москвы», принявшим апокалиптические масштабы. Приличные люди на вас за это очень сердиты. До такой степени, что одна в высшей степени почтенная дама, издатель, буквально предложила «…ать вас вшестером».

Рябцева: Ага, во все дыры. Это Варвара Горностаева.

Соколова: Увы, сегодня я не прихватила с собой уважаемую Варвару, а также квартет потных негров, поэтому буду мучить вас одна».

ЯЗЫК СТОЧНОЙ КАНАВЫ

Дальше – больше. Вопросы и ответы стоят друг друга. К примеру, Соколова спрашивает о положении дел на радио «Эхо Москвы» и личных отношениях помощницы с шефом. «Существуют ли у вас какие-то конкретные договорённости? Как вообще была выработана такая тактика? Возможно, Алексей Алексеевич (Венедиктов. – Р.Г. ) однажды подошёл к вам и сказал: «Леся, я придумал классный способ убрать отсюда всю эту старую перхоть?..» Или «Честно говоря, со стороны вы напоминаете классическую комическую пару. Пожилой человек, климактерический ходок, имеющий вид «лихой и придурковатый», и наглая малообразованная девица, которая ему что-то такое делает под столом, от чего он совсем съезжает с катушек…» «Возможно, вы счастливо сочетаете в себе разные таланты. Вы же сами писали про «пульт под столом»… «Из ваших слов я поняла, что у вас на маленькой уютной радиостанции – весёлый цирк и балаган и ваш босс замечательно развлекается с вашей помощью». «С вашего позволения, спрошу вас напрямую: вы отдаёте себе отчёт, что ваши посты в блоге «Эха» – это безграмотная и беспомощная по смыслу х…рня?»

Ответы юной журналистской леди так же оригинальны, как и вопросы. По существу, Леся опровергает только мысль о том, что она управляет шефом с помощью «пульта под столом». Со всеми остальными характеристиками она согласна. И с тем, что она призвана бороться и победить «старую перхоть» на «Эхе», и с тем, что её посты «беспомощная х…рня», и с тем, что на работе её окружают «овощи и м…даки»…

Так получилось, что на сайте «Эха» интервью с Лесей стоит рядом с «дружеской перепиской» Познера с другим мэтром Матвеем Ганапольским. Совпадение, разумеется, случайное. А вот стремление оскорбить друг друга, унизить, опускаясь до площадной брани, увы, не случайное. Ганапольский, чей раздражённый голос доносится в последние годы из Киева, стал поучать Познера, с кем ему надо встречаться в эфире и как себя вести, упрекнул в сотрудничестве с властями. На мой взгляд, Познер этих упрёков не заслужил. Но дело не в этом, а в том, что посмевшему поднять голос на Познера Ганапольскому в весьма жёсткой форме дали понять, что он, по существу, посягнул на памятник. При этом Познер подчеркнул, что его «не е…т» точка зрения как своего собеседника в эфире Хирурга-Залдостанова, из-за приглашения которого разгорелся сыр-бор, так и самого Ганапольского. Эта дискуссия так взволновала общественность, что престарелый профессор-историк Мирский, в основном обличающий моджахедов и игиловцев и ещё помнящий, судя по всему, такие обращения друг к другу россиян, как «сударыня» и «милостивый государь», обличил обоих оппонентов. Публичную переписку Ганапольский–Познер он назвал языком «низшей, вульгарной категории, плебейского уровня». И даже вспомнил, что по-английски это можно назвать «gutter language» – язык сточной канавы.