Гнилые дома под замком,
Всё те же канавы и лужи,
Которые не обойти,
И трактор, колхозу не нужный,
Застрявший на полпути.
Но всё же какая-то смена
Случилась за несколько лет:
В деревне не пахнет сеном,
Коровьих лепёшек нет,
Не гонят коров на зорьке
Пастись на зелёном лугу,
Никто не спешит на дойку,
Не слышно телячее «му»,
Нигде не кудахчут куры,
В проулке петух не клюёт.
Лишь утро туманом курит
И в землю росою плюёт.
* * *
Мне б хотелось назвать тебя первой
И единственной тоже назвать,
Я б писал тебе песни, наверно,
И шептал о любви бы слова;
Я б дарил тебе летние ночи,
Сырость осени и листопад,
И пушистые снежные клочья,
И весенних цветов аромат,
Костромские леса и болота,
И Рязани ржаные поля,
И коней нестреноженных топот
И пугающий крик журавля;
Я б писал на иконах твой образ,
Серебром украшая оклад,
Я б украл для тебя все те розы,
Что скопил ботанический сад.
Их принёс бы тебе на рассвете,
Лепестками б весь пол застелил…
Жаль, что ты не одна на свете,
Жаль, что много других я любил.
* * *
Не подумайте вдруг, что я пьяница
И какой-то лентяй и бездельник,
Но любимый мой день – вечер пятницы,
И если праздник какой в понедельник.
Я родился в столичной квартире,
Но Москву никогда я не славил,
Потому что, объездив треть мира,
Полюбил навсегда Ярославль.
Ни в отца не пошёл я, ни в брата,
Ведь рыбалку считал пустым делом,
Не люблю я футбол, но, ребята,
Я же честно признался вам в этом.
Я природу люблю, лес, палатку,
И костёр, и гитару, и песни,
В темноте поцелуи украдкой,
Ну и дальше по интересам...
В общем так: о себе сказал кратко,
Честен был ну почти в каждой строчке.
До свиданья, весь ваш без остатка
Сергей Злыднев, на этом и точка.
Маргарита БОБРОВСКАЯ,
окончила Астраханский государственный университет по специальности «Учитель культурологии», преподаватель отделения медиатехнологий Регионального школьного технопарка Астрахани. В 2006 году, когда Маргарите было всего девятнадцать, вышел первый сборник её стихов – «Молчание».
* * *
Бобровскому К.Ф.
По капиллярам сухаря крадётся чай,
И раскалённый алюминий жалит губы,
А ветер вдруг задует невзначай,
Как триумфально-траурные трубы.
Чужое небо – синие глаза –
Не делится на сектор и квадраты,
Когда под ним заплаканный вокзал
Невстречей называет все утраты.
Сегодня он, а завтра, может… ты?
Тепло груди впитали медальоны.
Последние минуты темноты
В бессоннице встречают эшелоны…
Бессонница? Смотри в окно, считай –
Там столько звёзд и ни единой лычки!
Ты пьёшь из раскалённой кружки чай
По самой едкой фронтовой привычке.
* * *
Орбита нашего танца весьма мала –
Секунда, и ночь обернётся годом.
И умирает время – твердеет смола, –
Ему обстоятельства все в угоду.
Я, наверное, твой вечный спутник: ни-ни!
Надо держать дистанцию!
На потолке кружат звёзды – только взгляни!
Посходили с ума с этими танцами!
Мне не хватит воздуха, чтобы сделать вдох –
Должно быть, в верхних слоях он разрежен.
Я боюсь, что каблук неустойчив и плох,
А ещё, что со мною ты слишком нежен…
На один танец – не будем держать обид.
Нас поглотят чёрные дыры ночи.
И закружатся пары по кольцам орбит,
И меня не узнают среди прочих.
Весеннее обострение
Те, что позвали нас, больше не любят друг друга.
Любишь ли ту, что на зов твой не отозвалась?
Под дождём без зонта по незримому кругу
Я нагулялась, я весной надышалась всласть.
Месяц март. Март! Словно взорванный лёд, это слово
Хлопнет в ушах невылинявшим крылом!
И тепло надвигается неотвратимо, словно
Сквозь листы календарные напролом.
Я забрежу опять, заскребусь в твои длинные ночи –
Ты же великодушно позволил сойти мне с ума!
Так теперь посмотри, убедись воочью,
Наполняется как стихами моя сума.
Запах талой воды и невидимых, будущих веток
Мне немного морочит голову и развязывает язык.
Что, если… я позову тебя? Не торопись с ответом –
Помни, весною ведь всё обостряется – в разы…