С зубцов его эмаль осколком сбита.
* * *
Жителям деревни Лаки –
крымской Хатыни
Остановись! Здесь руки из земли
Деревья тянут с просьбой о защите,
И огненные маки в спелом жите
Кровавыми губами проросли.
Здесь васильками детские глаза
Глядят в глаза твои с немым укором,
И в траурный мотив за косогором
Вплетает громы летняя гроза.
Какой же тут весёлой жизнь была!..
Но голосов людских не слышно боле...
В сорок втором легли на этом поле
Все жители сожжённого села.
СТАРЫЙ ДВОР
Как поживаешь, старый двор,
Войной нещадно битый?
У нас был твёрдый уговор
Сойтись здесь после битвы.
Когда позвал военкомат,
В последний мирный вечер,
Не помню, кто-то из ребят
Заговорил о встрече.
Мы клятве дружеской верны,
Добравшись до рейхстага,
Решили вновь после войны
Собраться всей ватагой.
Но пал в лесах Карпат Валёк
Отважным комиссаром,
Дружок Володька в землю лёг
Под Секешфехерваром.
Направил в эшелон, горя,
Свой штурмовик Егорка,
Убиты Димка и Илья
Во рву на Красной горке.
И я друзей не пережил,
Идя путём военным,
Геройски голову сложил
В боях за город Вену.
И всё ж ты жди нас, старый двор!
Не спи в ночи, а слушай...
К тебе исполнить уговор
Вернутся наши души!
7 МАЯ 2014 ГОДА В НАЗАРЕТЕ
Борису Серману
Безногий музыкант у храма в Назарете
Наигрывал мотив, такой – что в горле ком.
На стороне чужой, в другой частичке света
Играет гармонист «В лесу прифронтовом».
В коробочку ему кто – евро, а кто – доллар,
Кто шекель даст, иной кладёт и сотню лир…
Он всех благодарит и, вдохновенья полный,
Ответом выдаёт гармони перелив.
С достоинством глядят со стен святые лики,
Рассказывает гид серьёзно о былом…
И слышно: за стеной огромной базилики
Играет гармонист «В лесу прифронтовом».
Берёз тут нет совсем, но пальмы есть повсюду,
Оливы, эвкалипт – восточный колорит…
В округе всё цветёт, и дерево Иуды,
Как майская сирень, сиреневым сорит.
Гид двигает вперёд, плывём за нею следом.
Крута толпы волна, что впору брать весло.
А сзади гармонист играет «День Победы»,
Ведь через пару дней – девятое число!
Юрий КОРЕНБЛИТ,
Ялта
ПАМЯТИ ОТЦА
Мой отец погиб не на войне.
Всё, что смог, он сделал для Победы,
Но сквозь годы, в мирной тишине
Память шла кровавая по следу.
Воевал, имеет семь наград,
Был контужен, дважды ранен…
А недавно – у него второй инфаркт,
И не стало папы… Как ни странно.
Знаю, что погиб не на войне,
Но война вобрала жизни годы,
И жила с ним наяву, во сне,
Он не мог забыть – не той «породы»…
Помнил он, как отступали, шли,
Оставляли города и хаты,
Те, что с детства были им милы…
Как украдкой плакали солдаты…
Плакали не от лишений – нет,
Плакали от злости, от досады,
Что полна Отчизна страшных бед,
Что её терзают тучи гадов.
Помнил лица жён и матерей,
Измождённые святые лица,
Что во время самых тяжких дней
Продолжали верою светиться.
Помнил, как терял своих друзей,
Помнил госпитальные палаты…
Помнил несгибаемых людей
В образе советского солдата.
Помнил всё. Да что сказать тебе?
Память всё до мелочей хранила…
Мой отец погиб не на войне,
Но война – в нём сердце опалила…
Леонид ЯРМУШЕВИЧ,
Симферополь
* * *
Самая тяжёлая работа –
Это быть солдатом на войне.
Вся в крови в полях лежит пехота,
Не в своей, в чужой лежит стране.
Не дошли ещё до дома похоронки,
Где рябины яростно горят,
Где наивные курносые девчонки
Примеряют свадебный наряд.
Наградят посмертно эту роту,
Матери заплачут у крыльца…
Как положено солдатам,
Парни в форме служат до конца…
41-й
Ко мне, как наваждение,
Приходит тот же сон –
Что я один в деревне
Остался не сожжён.
Вот вижу: дед повешен –
Узнал лишь по плащу…