В это сегодня трудно поверить, но после смерти поэта о нем мало вспоминали в России, его собрание сочинений плохо расходилось, и были горячие головы, которые утверждали, что Пушкин, поэт-аристократ, вообще более нам не нужен. После революции его даже призывали «сбросить с корабля современности».
Тридцать дуэлей
Пушкин не только писал стихи. Историки утверждают, что у поэта было в общей сложности около 30 дуэлей. Он даже всегда носил тяжелую железную палку… «Для того, чтобы рука была тверже; если придется стреляться, чтобы не дрогнула», – объяснял Александр Сергеевич. Однако к смертельным поединкам жизнерадостный пиит относился довольно легкомысленно. Как-то поэт стрелялся с неким подполковником Старовым. Старов выстрелил первым и дал промах. Пушкин выстрелил в поле, снял шляпу и шутливо произнес:
Часто дуэли происходили из-за всяких пустяков. Но на них сам вспыльчивый поэт никого не убил. Убили его. И он хорошо знал, кто его убьет, – верил в предсказание гадалки, возвестившей ему смерть в возрасте 37 лет от «белого человека». Так и произошло. Его убийца Дантес был блондином…
Там, где его отпевали
Провожали в последний путь Пушкина в храме Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади – в двух шагах от его квартиры. До 1917 года в этом храме хранился древний образ «Спаса Нерукотворного» из домика Петра I, чтимая икона Божьей матери «Знамение» и древняя шелковая плащаница, вышитая в Константинополе. Этот храм был приходским для всех придворных и устроен с соответствующей роскошью. В 1923 году церковь закрыли, протоирея отца Федора Знаменского расстреляли, а ключи от нее передали отряду конной милиции. После чего, ворвавшись в храм, красные кавалеристы шашками в щепки изрубили бесценный иконостас, сожгли архив, а потом устроили в здании клуб для танцев…
Однако плясали в храме не долго. Вскоре там устроили приемный пункт ГУЛАГа. Люди заходили в бывшую церковь, сдавали в окошечко документы, а потом их уводили во внутренний двор. Кого на пять, кто на десять лет, а кого и навсегда…
Храм Спаса Нерукотворного Образа был возвращен церкви только в 1991 году. О поэте во внутренних его покоях сегодня напоминают две картины, которые видишь, когда поднимаешься по лестнице. На одной изображена последняя исповедь Пушкина, на другой – его отпевание. Имя раба Божия Александра звучит в храме и в обычные дни на панихидах.
Смирение и благородство
Тело покойного принесли в храм на Конюшенной площади, хотя отпевать его должны были в Исаакиевском соборе, приходской церкви семьи Пушкиных. Но по дороге похоронная процессия неизбежно должна была проходить мимо дома, где жил нидерландский посол, барон Геккерн, приемный отец Дантеса. Чтобы избежать возможных эксцессов, император повелел провести отпевание в придворной Конюшенной церкви, поскольку Пушкин имел придворный чин камер-юнкера. И исповедовал его священник именно из этой церкви. Еще 27 января, когда врачи осмотрели рану, решено было позвать священника.
– За кем прикажете послать? – спросили Пушкина.
– Возьмите первого ближайшего священника, – ответил он.
«Ближайшим» оказался протоирей Петр Песоцкий, настоятель храма на Конюшенной площади. Он вышел от Пушкина со слезами на глазах, пораженный смирением и благородством умирающего поэта.
– Вы можете мне не верить, – сказал он, – но я для себя самого желаю такого конца, который он имел.
Записка от императора
Умирающему Пушкину Жуковский передал записку от императора: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки», – писал Николай.
Царь видел в Пушкине опасного «вождя вольнодумцев» и впоследствии уверял, что «мы насилу довели его до смерти христианской», что не соответствовало, конечно, действительности, ведь ещё до получения царской записки поэт послал за священником, чтобы причаститься. Однако Николай I выполнил все обещания, данные умирающему поэту. Самодержец распорядился: