– А мы то голову ломали, что за фонарь нам ночью в кабину светит на высоте трёх километров. Теперь понятно, – не удержался от комментария Валерий.
– Что, прямо в кабину светило? Но Башня ведь не напротив вас стоит, она находится под вами.
– Действительно, – хмыкнул Валерий. – Но светило и нас не спрашивало. Я засниму это следующей ночью, если конечно снова светить будет. Здесь не знаешь, чего ожидать в каждую следующую минуту.
– Это понятно. Держитесь, а вообще заведите привычку записывать все новые явления, которые наблюдаете на борту, и пересылать нам время от времени. Я озабочусь, чтобы вам для этого привезли два резервных телефона. Это поможет ученым разобраться с тем, что там у вас происходит.
– Или запутает их ещё больше, – хмыкнул Хитрук, но тут же добавил. – Здрасьте, Виктор Анатольич, простите, не сдержался.
– Привет, Серёга, и тебе не хворать. Ну, посмотрим… вы, главное, собирайте информацию, а мы озаботимся её расшифровкой. У нас тут немало яйцеголовых для этого.
– Да это понятно, но наша фигня, по-моему, выходит за всякие рамки. – В голове Хитрука слышится улыбка и это прекрасно. Не повесили нос ребята. – Вряд ли к Башне можно будет приложить одну из наших теорий…
– А есть не наши теории?
– Конечно, если предположить, что мы не одиноки во Вселенной.
– Это хорошо, что ты шутишь, Серёга.
– Другого, уважаемый шеф, ничего не остается.
Павлов наконец-то заметил, что Одинцов с начальственной миной на постном лице постукивает ногтем по циферблату своих часов, кивнул ему и сказал:
– Ладно, ребята, занимайтесь своими делами. Если нужно что – вызывайте.
– Принято, Анатольич, хорошего дня.
– И вам тоже.
На что Валерий отвечает фразой из культового фильма:
– Будем жить!
Распрощавшись, по приглашающему жесту Одинцова Павлов поднялся из-за стола и вслед за ним вышел из штаба, оставив техника дежурить на связи.
Так же – след в след, они отдалились от палатки и зашли за росшие здесь грибной семейкой молодые деревья. Одинцов остановился так, чтобы держать штаб в поле зрения, выдернул из травы колосок, пожевал его, выдохнул по слогам:
– Хо-ро-шо…
– И что ж тут хорошего? – пожал плечами Павлов, застегивая пиджак на все пуговицы, ему было холодно несмотря на жару.
– Тепло, зелень вокруг, погода опять же отличная. Красоту, Виктор Анатольевич, надо замечать, как бы трудно нам ни было. Теперь, что касается вашей отставки…– продолжил он без всякого перехода. – Я, конечно же, вам не начальник и прекрасно понимаю ваши опасения, но, – он поднял вверх указательный палец, призывая ко вниманию. – Побочные явления в виде галлюцинаций и провалов в памяти сейчас есть у всех, кто так или иначе работает в четырехкилометровой зоне. Всем уволиться прикажете?
– Не все несут ответственность за отправку бортов и грузов к зависшему президентскому самолету. Если я не буду помнить, что нужно моим ребятам, они не получат необходимое, не говоря уже обо всем остальном. От моих решений зависит слишком многое.
– Пишите переговоры с экипажем на свой телефон.
– А если я не буду помнить, что у нас с ними были переговоры?
– У нас все записывается. Хотите, я буду сливать их вам звуковыми файлами после каждой связи?
– Было бы хорошо… – протянул Павлов, ощутив как по спине забегали противные мурашки.
– Сделаем, и не только вам, а, к примеру, вашим замам, которые имеют отношение к формированию грузов и отправке бортов к литерному.
Пришлите мне их номера… а, впрочем, не надо.
Павлов снял с лица налипшую паутинку, передёрнул плечами.
– Понимаете, мы все можем сейчас дружно подать в отставку… Да, свято место пусто не бывает. Да, замена всегда найдется. Но тем, кто придет вслед за нами нужно передать дела, это время, а через день с ними, скорее всего, будет то же самое, что и с нами. Башня ведь никуда не делась, а руководить операцией и не соваться к ней близко – сами понимаете… Будет хуже, если глюки накроют ваших пилотов. – Он сделал паузу, давая Павлову переварить информацию.
«Как случилось, что он не подумал об этом? Да потому что сам не свой, но Одинцов ведь тоже» … – Поэтому, я бы рекомендовал вам менять экипажи после каждого рейса, а тем, кто летал, делал бы полежать денёк другой в госпитале и сделать полное обследование. Не уверен, что это избавит нас от ошибок, но как говорится: не попробуешь, не узнаешь.