Вернувшись, Алёхин, закрыл ещё одну дверь – в кабину – и занял своё место. Валерий посмотрел на часы – с этой минуты и до самой посадки в Брюсселе их маленький мирок будет надежно отрезан от внешнего мира. Лишь голоса диспетчеров смогут достигнуть кабины: упредить, подсказать, направить…
Ощутив, как по спине пробежались иголочки электрического тока – знакомый предполетный азарт – Валерий скомандовал:
– Внимание, экипаж! Выполняем рейс по маршруту Внуково – Брюссель. Погода на аэродроме посадки и запасных соответствует минимуму. Курс взлёта тринадцать. Пилотирование справа, контроль слева. Контроль по Карте «Перед запуском двигателей». Доложить готовность к буксировке и запуску двигателей. – Выслушав лаконичную перекличку экипажа, Валерий разрешил второму пилоту. – Запрашивай!
Сергей вызвал диспетчера:
– Внуково-Деливери, Россия 116, информация МАЙК, разрешите буксировку и запуск!
– Россия 116, доброе утро! Буксировку и запуск разрешаю.
– Земля?! – это уже Алехин.
– На связи. К буксировке готовы! Тормоз снять не забудьте, – послышался в ответ насмешливый, изменённый помехами голос начальника команды буксировщиков.
– Уже… – расслабленно протянул Валерий, и тут же добавил установленную фразу: – Стояночный тормоз снят!
Тягач стронулся с места, увлекая за собой огромную железную птицу.
Валерий смотрел в окно. Мимо них промчалась машина с мигалками, доставившая к самолету президента, после чего осталось позади приземистое здание терминала.
Некстати вспомнилась Светка. Перед отъездом жена просила купить дочке в Брюсселе футболку с изображением писающего мальчика – Алиска та ещё выдумщица, заканчивает магистратуру Бауманки, а дури в голове… Ещё жена заказала духи. Название никак не вспоминалось. И ладно, название Валерий спросит потом, все равно будут созваниваться по прилету.
Хитрук дал команду Алехину запускать двигатели. Сашка поочередно ввел в работу все четыре турбины.
Самолет избавился от тягача. Пока Хитрук связывался с диспетчерами, получая необходимые указания и подтверждения, Валерий управлял самолетом и слушал размеренный перестук колес на стыках бетонных плит: так-так, таки-так, ещё немного – взлетаем!
Лайнер продвигался вперед. Солнечный диск заглядывал в окно, сопровождая их неспешный путь с левого борта, и скрылся из глаз, когда Валерий повернул на взлетную полосу.
– Россия 116… исполнительный разрешаю! Счастливого пути!
Проехав несколько метров, Валерий выровнял самолет по осевой линии и чуть прижал педали тормозов. «Ил» остановился.
– Дальше ты! – сказал он второму пилоту, и подтвердил установленной фразой – Управление отдал.
– Управление взял! – с готовностью откликнулся Хитрук. – Внимание, экипаж, двигателям взлётный! Взлетаем, рубеж 240!
– Двигатели на взлётном, параметры в норме, – эхом отозвался бортинженер.
Освободившись от тормозов, самолет слегка клюнул носом и неспешно покатился по полосе. За стеклом кабины замелькали боковые фонари, отсчитывая оставшиеся до торца меты. И только бегущие сверху-вниз по ленте указателя скорости цифры свидетельствовали о разбеге: «Скорость растёт, 150», «Контрольная 200», «Рубеж», – комментировал Валерий ускоряющийся бег самолета. – «Взлёт продолжаем!»
– Подъём!
Набегавшая на лобовое стекло кабины цепочка торцевых фонарей плавно провалилась под самолет.
– Высота 5! – сообщил Валерий.
– Шасси убрать! – проговорил Хитрук и добавил, дождавшись подтверждения Алехина. – Механизацию убрать!
– Механизация убрана! – через паузу доложил Алехин.
Пока второй пилот набирал высоту, Валерий следил за показателями на приборной доске и мягко придерживал штурвал, не мешая второму управлять самолётом. Потом отпустил – на высоте в сто пятьдесят метров Хитрук включил автопилот, предоставив электронному мозгу машины держать заданный курс до самого захода на посадку.
«Высота 200!»
Переключив радиостанцию на частоту диспетчера Круга, Валерий доложил:
– Москва-Круг, Доброе утро! Россия 116. Взлёт произвел.
Ответ пришел через секунды:
– Россия 116, Доброе утро! Набирайте 1800, далее работайте с Москва-Подход на частоте 122.7.
Земля отдалялась от борта, стремительно превращаясь в объемную карту с серой паутиной дорог. Густые зелёные массивы перемежались с прямоугольниками полей. Сочная зелень пригородных рощиц очень скоро подернется тусклым золотом осени, а после и вовсе истлеет до оголенных ветвей и, обернувшись унылой зимней сепией, начнет прикрывать наготу влажной ватой снегов и туманов. Взлетая из родного аэропорта и наблюдая вечный круговорот природы с высоты птичьего полета, Валерий с грустью отмечал: вот и ещё год прошел. Сколько ещё ему отмеряно взлетов? Что будет, когда его спишут на пенсию, старался не думать. Павлов ушел, уступив ему командирское кресло, и стал генеральным директором Специального Летного Отряда. Стройный, подтянутый, требовательный, а в глазах нет-нет и промелькнет неизбывная тоска по полетам.
Самолет набирал высоту: 2000, 2200, 2500.
Взглянув на пилотажный дисплей, Валерий поинтересовался у второго пилота:
– Сергей, а мы в наборе какую скорость держим?
– 560… Вот, черт! 510, упала!
– Вижу. Саня, добавь режим!
Алехин, ещё на рулении переместившийся за центральный пульт вместе с креслом, двинул РУДы вперед, отчитался.
В кабине повисла напряженная тишина. Пролетали секунды ожидания, а скорость не росла, хоть ты тресни. Остановившись на прежней отметке, едва заметно дернулась вверх и начала сползать: 500, 490, 480…
Лайнер не мог терять скорость при увеличенном режиме работы двигателей, но цифры на пилотажном дисплее убеждали в обратном. И если они не лгут, самолет может свалиться в штопор. Нужно уменьшить тангаж и разогнать машину пока ещё не поздно! Запаса высоты должно хватить, а времени на раздумья, похоже, уже не осталось.
– Беру управление! – выкрикнул Валерий и, нажав на кнопку (звонкое трам- тили-рам сигнала отключения автопилота резануло ухо), отдал штурвал от себя.
Хитрук подхватил движение.
Командир окликнул штурмана:
– Жора, скорость?!
– 470 сию! – Отозвался Иевлев. – Падает скорость!
– Ещё упала! – спустя мгновенья, выкрикнул Хитрук. – Четыреста пятьдесят!
Пилоты сверили скорость – она синхронно падала на всех приборах, включая все дублирующие системы – и вновь налегли на штурвалы. Будто в насмешку над тщетными потугами человеков, авиагоризонт показывал прежний тангаж в набор высоты.