Весь вечер?! Марита разглядела часы на приборной доске машины – без пяти одиннадцать ночи. Посчитала на пальцах. Куда подевались семь часов? Затмившая звёзды башня из света. Догоняет их? Наступает на пятки? Если проглотит – конец – вечный обромок, как выразилась Аленка. Догадка обожгла, лишила дыхания. Надо убираться отсюда как можно скорее. Дочь любуется, щелкает снимки. Не понимает и хорошо!
Глава 3 Валерий
Реальность — это тоже галлюцинация.
Брет Истон Эллис «Гламорама»
– Что за нах? – ругнулся Сергей и, в отчаянной попытке исправить ситуацию, двинул РУДы вперед вместо Алехина.
Не помогло! Предупреждая о сваливании, в кабине взвыла полицейская сирена.
Валерий выкрикнул штурману:
– Жор, высоту скажи!
– Две семьсот и не меняется! – осипшим голосом отозвался Иевлев. – Путевая тоже упала, 170 сию и уменьша...
– Командир, обороты двигателей падают! – перебил его Алехин.
– Бо-м-м! – ударил по нервам гонг, вклинившись в натужное завывание сирены. Глазами проснувшегося чудища на козырьке пилотажного дисплея и на приборной доске Валерия вспыхнули красные лампы-кнопки ЦСО.
Штурвал начал трястись под руками.
– Бом! Бом! Бом! – быстро добавил гонг.
На мониторе, одна за другой, проступали багровые строчки – сообщения об отказах.
И, прежде чем Алехин воскликнул:
– Двигатели встали! – Валерий уже знал об этом.
Крикнул бортинженеру:
– Отрабатывай! – и штурману. – Доложи на землю! – Затем, удерживая взбесившийся штурвал одной рукой, установил код ответчика 7700, как предписывала инструкция.
– Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! – Вместе с непрекращающимся воем сирены, надрывался Иевлев. – Россия 116, в наборе 3000, курсом 201, отказ всех двигателей!
Новый удар гонга. Потом ещё, ещё и ещё, словно ударник адской рок-группы наяривал соло на огромной тарелке.
– Отказ всех генераторов! Отказ гидросистем! Отказ, отказ, отказ … – не успевал перечислять Алёхин.
Системы самолета без всякой причины умирали одна за другой. Валерий ввел в работу дублирующий контур, но и его хватило на минуты. Выла сирена, мигали красные лампы, гонг отбивал по нервам. На пилотажном дисплее множились строчки тревожных сообщений.
Заключенные в ограниченном мирке кабины, пилоты сражались с взбесившейся машиной, понимая, что проигрывают схватку.
А за стеклом была видна земля, прекрасная в своем безмятежном спокойствии.
Картинка не пролетала под бортом как обычно, она вращалась вокруг. Медленно, очень медленно. Будто некий злой дух остановил самолет в небе и превратил его в карусель для осмотра местных красот: – Взгляните, это Шишкин лес, а там чуть дальше село Кукуево…
Валерий знал, в стрессовом состоянии восприятие может выкидывать ещё не такие штуки, и не верил тому, что видит.
Сейчас их свалит в штопор и потянет обратно к земле. Потом будет удар!
Вдох-выдох: он внутренне сжался, ожидая развязки.
Справа сдавленно матерился Хитрук, надтреснутым басом ругался Алехин. Ребята не желали сдаваться!
– Мэй-дэй! Ммм-е-й-дд-е-й! Ммм-е-е-е-й-ддд-е-е-е-й-й! – растягивался голос Иевлева, отдаваясь от стенок кабины жутким неправильным эхом.
«Почему земля за бортом так медленно вращается?! – пытался сообразить Валерий. – И перегрузок нет. В штопор так не закручивает! Неужели, несмотря на все меры безопасности, кто-то сумел накачать экипаж психотропным газом через систему вентиляции?»
Валерий понял, что оглох – все звуки пропали одномоментно – а оглядевшись, не увидел рядом второго пилота. Вообще ничего похожего на кабину самолета! Его окружали тысячи, сотни тысяч тонких, радужных, пересекающихся линий: каждый охотник желает знать…
Картинка напоминала трёхмерную математическую модель геометрической фигуры на компьютерной заставке, внутри которой немыслимым образом оказался Валерий.
Радужное нечто беспрестанно шевелилось и казалась живым.
Опустив рассеянный взгляд на грудь, он разглядел вместо привычных пуговиц и карманов пиджака все те же линии. Не было ни рук, ни подлокотников кресла. Ни пульта, ни окна, ни кабины…