– Простите, я скоро вернусь.
Во мгновение ока покинул столовую, оставив Орефьева теряться в догадках.
Шел, ничего не замечая вокруг. Скорее на воздух! Есть там за зданием укромный уголок, где можно поговорить без свидетелей.
Да, никого! Прислонившись спиной к прохладной, облицованной кафелем стенке, Павлов отыскал в списке контактов своего телефона номер жены Старцева, мазнул по экрану пальцем и приложил коммуникатор к виску, слушая длинное: «Т-у-у-у!»
– Да, Виктор Анатольевич… – робко прозвенел голос Светланы. Натянутой струной, готовой вот-вот оборваться.
К чорту секретность! Она имеет право знать.
Павлов собрался с духом и выпалил:
– Здравствуйте!.. – и рассказал все как есть, без утайки.
Светлана, надо отдать ей должное, слушала спокойно. Ближе к концу разговора задала только один вопрос.
– Да, обязательно, если будет такая возможность. Пока связь с бортом отсутствует, – ответил Павлов.
Телефон дрогнул, в разговор вмешалось сообщение Рокина: «Вертолет вышел на связь!»
Словно почувствовав, что пора прощаться, супруга Валерия отключилась, сдержанно поблагодарив.
Павлов нажал на отбой и увидел в высоком небе гонимый ветром обрывок облака. Белый-белый! Следом вернулись стоявшие до этого на паузе запахи и звуки. Шумная перекличка стайки воробьев, жужжание насекомых, мягкий шелест пригибаемой ветром травы … Он постоял немного в тени – внимая и внемля, вдыхая ароматы позднего лета с примесью разогретого на солнце гудрона. Затем созвонился с аэродромной службой и вызвал спецтранспорт. Машину обещали подать через пять минут.
Когда он вновь появился в столовой, Орефьев сидел за пустым и чистым столом и разговаривал по телефону. Увидев Павлова, отнял трубку от уха, воспросил одними глазами.
– Вертолет возвращается, нужно ехать! – сообщил ученому Павлов.
Глава 7 Валерий
Счастливой жизни нет, есть только счастливые дни.
Андре Терье
– На связи, Россия-116, – бодро отзывается Хитрук.
Белая стрекоза с размашистым триколором по борту. Ми-8 Специального Лётного Отряда на этот раз подлетает справа, перекрывает обзор из передних окон кабины и плавно уходит вверх, предоставив Валерию вглядываться в небо: пустое, безоблачное, безжизненное. Он рвался сюда сколько себя помнил, а теперь смотри – не хочу, уважаемый небожитель…
– Россия-116! Доложите готовность к приёму грузов! – сочный баритон командира вертушки Беглова. Угловатый широкоплечий Дмитрий Лексеич не только пилот-ас, он автор и исполнитель песен про авиацию. Его «Учебный полет» отточенной язвительной рифмой напоминал Валерию «Гимнастику» Высоцкого.
В первый раз я помню, братцы,
позабыл: за что хвататься:
стрелки на приборах разбега-ют-ся.
Шаг винта и обороты...
Влево с курса тянет кто-то,
вертолет летит, земля кача-ет-ся[1].
– Вас понял, доложить готовность к приему грузов, – отвечает Беглову второй пилот.
– Иевлев, Хитрук, выполняйте! – дает указание Валерий.
– Да, командир, – одновременно откликаются оба.
Хитрук передает командиру рацию, снимает куртку аэродромного техника и оставляет её за креслом. Вслед за ним, чуть промедлив, разоблачается Иевлев. В синих штанах на помочах поверх форменного пиджака гражданской авиации парни выглядят очень комично и, прежде чем покинуть кабину, начинают друг друга подначивать. Это хорошо. Пока они ещё могут смеяться – ничего не потярено.
Улыбка передается Валерию, он подносит к губам микрофон аварийной рации и ждёт, когда занявшая пост в дверях кокпита Лилия Борисовна сообщит готовность.
Она докладывает, Валерий произносит позывной вертолета, сообщает:
– К получению грузов готовы!
– Принято, начинаем, Россия-116!
– Лилия Борисовна, они начинают! – дублирует бортпроводнице Валерий.
– Начинаем… – эхом доносится из тамбура.
Начали: один мешок, второй, третий…
Валерий с Бегловым контролируют разгрузку, обмениваясь в эфире формальными лаконичными фразами. Ничего лишнего – на вертолете ведётся запись переговоров.
Улучив момент пока вертушка закладывает новый вираж, прежде чем вновь зависнет над открытой дверью, Валерий спрашивает у Беглова про тангаж самолёта.