Судя по видео с борта, оттуда не доносилось ни звука. Внешнее наблюдение тоже не добавило информации: из-за окутывавшей фюзеляж радужной дымки иллюминаторы самолета смотрелись со стороны непрозрачными черными пятнами. Однако, если Орефьев прав, и зона с застывшими на дороге людьми неразрывно связана с зависшим над ней самолетом, легко предположить, что все пассажиры президентского лайнера точно так же застыли.
Мертвы они или пока ещё живы? А если сковавшая самолет аномалия со временем исчезнет, смогут ли пилоты, стартуя с нулевой скоростью с такой небольшой высоты, разогнать лайнер хотя бы до скорости, позволяющей планировать и вернуть их живыми на землю? Здесь, как говорится, не нужно ходить за прогнозом в КБ Ильюшина – может помочь только чудо. И чудеса, бывает, случаются, но если дело обернётся катастрофой...
Выслушав Павлова, Одинцов взял короткую паузу для размышлений – этот слова не проронит впустую – потом сказал:
– Вас понял, Виктор Анатольевич. Поезжайте вместе с Орефьевым. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили.
Дежуривший у выхода из терминала молодцеватый охранник знал Павлова в лицо. А вот Орефьеву пришлось предъявить свой временный пропуск. Но даже ознакомившись с документом, прежде чем позволить учёному пройти через рамки металлоискателя вслед за Павловым, охранник связался с кем-то по рации и посторонился, лишь получив устное подтверждение вышестоящего начальства.
Стоило сделать шаг на летное поле, жаркий знойный ветер дохнул в лицо, заставив пожалеть об ставленной за спиной кондиционированной прохладе.
Поджидая ученого, Павлов успел прочесть новое сообщение. Зам. по летной работе уведомил, что в администрацию Специального Лётного Отряда, находившуюся в поселке Внуково рядом с аэропортом, нагрянула следственная группа ФСО. Находившихся на местах работников администрации собрали в актовом зале. Изымают всю документацию по литерному рейсу и личные дела экипажа. Пока никого не допрашивают.
Что ж, Павлову скрывать нечего. О том, что он созванивался с женой своего шеф-пилота и дал ей секретную информацию, Одинцову наверняка уже доложили. Рабочие телефоны всех служащих Специального Отряда прослушиваются, в чём Павлов не раз имел возможность убедиться.
Что ж, призовут к ответу – он ответит. Всему свое время. А пока нужно свидеться с командиром вертушки Бегловым, послушать, что он расскажет о последнем полете к президентскому борту и решить, как действовать дальше.
Доставлять грузы к зависшему борту обязали Специальный Лётный Отряд, он должен справляться с задачей как можно лучше.
Как только Орефьев вышел из терминала, к ним подрулил аэродромный пикап с мигалкой на крыше. Водитель средних лет, с запоминающимся лишенным подбородка лицом и пышными старомодными усами – открыл Павлову дверь и поздоровался, бросив любопытный взгляд на Орефьева. Дождвшись, когда оба пассажира устроятся на сиденьях, поинтересовался у Павлова:
– Куда едем, Виктор Анатольевич?
– На стоянку вертолетов СЛО.
– Понял, – кивнул водитель и проговорил в рацию. – Внуково-руление, на связи машина13, прием!
– Слушаю, машина 13, – отозвался диспетчер.
– Нахожусь на Перроне-2. Разрешите следовать к Перрону-5.
– Принято, ждите.
Спустя секунды, рация вновь ожила.
– Разрешаю следовать Перрон-5. Прибытие доложите. – Диспетчер продиктовал водителю череду непонятных для Орефьева букв и цифр.
– Доложим прибытие, спасибо.
Стронувшись с места, машина выбралась на дорожку с желтой разметкой. К вящему изумлению Орефьева, мощный пикап полз по пустому перрону, лишь немного превышая скорость пешехода. Стрелка спидометра покачивалась в районе 20 км/ч.
Павлова же подобный способ передвижения вовсе не удивлял. В отличии от Орефьева, с интересом разглядывающего аэродром Внуково из окон машины, директор СЛО откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, давая себе передышку.
Не тут-то было!
Телефон завибрировал, доставив новое сообщение от Рокина: «Второй пилот Беглова потерял сознание в полёте. Посадку дали на А-4. Медики встретят. Одинцов знает».