Павлова спасла профессия и место работы, которое он успел получить ещё до этих событий. Но он хорошо помнил всеобщую растерянность, когда случился «Августовский путч» и так же, как и сегодня, по телевизору весь день крутили «Лебединое озеро». Тогда все закончилось сменой власти и развалом страны, однако отряд извозчиков первых лиц государства продолжил летать, как и прежде.
Сейчас тоже август… По спине пробежал холодок. Павлов поставил опустевший стакан на деревянную столешницу.
Входная дверь отворилась и тут же захлопнулась снова – увидев мужа в беседке, Марина поспешно вернулась в дом, не стала тревожить. И ему пора возвращаться. Резко поднявшись, Павлов смахнул со стола стакан. Тот упал на деревянный настил пола, расколовшись на две неравные части.
«К счастью!» – поднимая осколки, понадеялся Павлов.
Глава 9 Валерий
Любые перемены сопровождаются болью. Если ты не чувствуешь боли, значит ничего не изменилось.
Мэл Гибсон
– Валера, ты это что, уже сдавать смену? – интересуется Алёхин.
Валерий кивает: – «Да».
– Так ещё ж не время!
– А когда оно будет?
– Через час и пятнадцать минут, – взглянув на часы, сообщает Алехин. – Ты что, не помнишь?
– Не помню, – Валерий понижает голос до шепота. – Да если бы только это. У меня с головой вообще не пойми, что творится. Хмарь какая-то: сны, глюки, реал, все вперемежку.
– О, а я думал, что это только у меня крыша едет. Слышь, погоди пока, в кокпит не ходи, – Алёхин кивает на дверь, рассекая тьму коридора ярким пучком света, – обожди меня в тамбуре, покурим. А то у меня уже уши в трубочку свернулись.
– А нам не сплохеет?
– Думаю, от пары затяжек хуже не будет.
– Всегда может быть хуже… – нараспев проговаривает Валерий.
– Ты это, хорош философствовать! Давай, я быстро! – Ткнув Валерия кулаком в плечо, Алёхин скрывается в туалете.
Валерий расстегивает комбинезон, выуживает из кармана брюк примятую пачку сигарет вместе с зажигалкой и, стараясь не глядеть в светящийся разверстый зев коридора, шагает назад, к свету. В тамбуре устраивается на откидном кресле, но вскакивает, вспомнив, что надо же дверь открыть… Кресло схлопывается с глухим стуком.
Вернув сигареты в карман, Валерий берётся за ручку и прирастает к месту, зачарованно глядя на дверной иллюминатор. Он светится холодным, мерцающим светом. Откуда за бортом ночью свет, с земли?!
– Ночь, улица, фонарь, аптека … – из-за спины цитирует Блока Алёхин. – Изучаешь, командир? Мы этого шоу в кабине уже насмотрелись. Как солнце зашло, началось. Извини, тебя будить не стали. Светит же – не качает…
– Типун тебе на яз… – договорить Валерий не успевает.
Снизу в иллюминаторе появилась полоска непроницаемой тьмы и начала подниматься вверх по стеклу, поглощая свечение. Так, словно самолет быстро погружался в воду.
Пол под ногами накренился. Валерия отбросило назад, на Алёхина.
– В кокпит, живо! – рявкнул Валерий и, не дожидаясь, когда самолет тряхнёт ещё раз, бросился в кабину.
На пороге столкнулся с Лилией.
Бортпроводница изумленно смотрела на командира, но времени на объяснения не было. Одним движением отодвинув женщину с дороги, Валерий прыгает в командирское кресло, приказывает:
– Иевлев, запускай ВСУ!
– Понял! – щелкая тумблером, отзывается штурман. – ВСУ запускаю!
– Глухо! – спустя секунды, вспарывает тишину хрипловатый бас Алёхина. – Жор, место освободи!
– Эй, вы чего? Что случилось? – Хитрук всматривается в лицо командира.
– А разве вы не почувствовали, как нас сейчас качало? – Защелкивая привязные ремни, отвечает Валерий.