А для следователя ФСО?
В документах нет ничего компрометирующего служащих отряда, поэтому, старательно нащупывая хоть какую-то зацепку, он может начать палить по всем воробьям. Не зря же оставил директора специального отряда на закуску, последним в ряду допрашиваемых…
В саду было тихо и безветренно – травинка не шелохнётся, словно приусадебный участок Павлова заключили в огромный снежный шар и наблюдали со стороны, решая – взболтать, завьюжив искусственной метелью, или так и оставить в неподвижности.
Начиная со вчерашнего дня ощущение, что за ним пристально наблюдают, не покидало Павлова ни на минуту.
Снежный шар – дешевый сувенир, игрушка. Первый был с копией Эйфелевой башни внутри, Павлов подарил его жене на один из Дней Рождения довеском к главному подарку. После этого Марина начала их коллекционировать. Два стеклянных стеллажа в спальне жены уже были заполнены снежными шарами снизу доверху. Павлов увлечения супруги не разделял, но вёз их ей со всех концов света.
Он сошел с крыльца и ступил на засыпанную мелким гравием дорожку. Небо, прежде чернильно-черное, уже разбавили предрассветной водой, заставив побледнеть Луну и звёзды. Скоро займётся заря. Нечем дышать – жарко и душно. Ранним утром так бывает в тропиках в самый разгар лета, но не в Подмосковье в середине августа, когда… Обычно, но в последнее время погода частенько была необычной. Глобальное потепление тому виной или что-то ещё – кто знает?
Павлов тряхнул головой, стараясь отделаться от видения Башни, преследовавшего его неотступно. Гигантская волшебная палочка… Интересно, она и днём теперь будет светиться? Впрочем, скоро он это увидит.
Павлов посмотрел прогноз на рабочем смартфоне – день ожидался теплый и солнечный, хотя по ощущениям близилась буря. Напряжение в воздухе росло, казалось, ещё немного и будет достаточно искры, но Павлов привык доверять прогнозам.
Когда проходил мимо беседки, заметил, там на столе что-то блеснуло. Обычно Марина с вечера наводила порядок, но на клеёнчатой скатерти стояла пустая коньячная бутылка. Такой же коньяк они пили с Валерием во сне сегодня ночью… На донышке ещё оставалось немного янтарной жидкости. Рядом безмолвно замерли, словно бы что-то подтверждая – два бокала и тарелка с кубиком подсохшего сыра.
Не может этого быть!
Недоумевая, Павлов повертел бутылку в руке и взял её с собой, намереваясь выбросить в мусорный бак за забором, но вместо этого уложил в багажник машины и даже пристегнул специальной сеткой, чтоб не болталась в дороге.
«Во сне разливал Валерий, если снять с бутылки опечатки пальцев» ... – Он оборвал безумную мысль, эдак недолго съехать с катушек. Ему работать нужно!
Павлов устроился на водительском месте, включил дворники, почистил запотевшее лобовое стекло, потом завел двигатель. Машина с эмблемой СЛО, зашуршав шинами, выехала со двора, на прощанье мигнув дому красным.
По радио продолжали крутить по кругу вчерашние сообщения, перемежая их музыкальными паузами. Песни тоже звучали вчерашние. И дорога… казалось, он ездит по ней по кругу тысячу лет и только часы, светившиеся синим на панели управления, продолжали размеренно пульсировать, убеждая в том, что время идет, как и прежде.
И правда шло. Вкоре показался блокпост. Два БТРа стыли на обочинах приметой военного времени. Время… Ещё вчера их здесь не было, теперь мышь не проскочит без разрешения.
Павлова пропустили без лишних слов. Далее до самой границы четырехкилометровой зоны на глаза не попалось ничего интересного: трейлеры и палатки, разбросанные среди кустов и редких деревьев, успели примелькаться ещё вчера.
Впереди давно маячила светящийся столб Башни, жизненный уклад одних людей она уже перевернула с ног на голову, осталось дождаться развязки. При известных обстоятельствах дело могло кончиться не только международной напряженностью, но и ядерной войной, в которой не может быть победителей. Подобной концовки страшились все, судя ещё и по тому, как робко и неуверенно высказывались по вопросу западные СМИ, расплывчато называя то, что произошло вчера в небе Подмосковья – авиационным происшествием в России…
Наши тоже осторожничали, а время шло. Неизвестность подбрасывала угли в костер возможного конфликта, ведь ответ на вопрос: кому было нужно подвесить в небе самолет президента для многих тысяч непосвящённых напрашивался сам собой.