– Вот, чёрт! – но дверь открывать пришлось.
– Здравствуйте, Марита Алексеевна, – излишне доброжелательно поздоровался с ней Жилин, так, словно они не распрощались какой-нибудь час тому назад.
– Здравствуйте, – оторопела Марита, разглядывая надпись на его футболке. Вместо прежней серебристой, на ней была надпись белым: RIGHT NOW!
«Жилин успел переодеться?»
– Я тут мимо проезжал, решил узнать, как ваше здоровье.
– Спасибо, у меня всё хорошо, зайдёте? – с надеждой на отрицательный ответ поинтересовалась Марита, потом исправилась: – Но у меня сейчас гости.
Ожидая, что скажет Жилин, она опустила глаза и вздрогнула, увидев на себе широкую юбку того самого цветастого платья на мелких пуговицах, в котором она видела своего двойника там, на дороге, и которое она час или чуть больше тому назад вместе с другим бельём забросила стирать в машину.
«Как такое возможно?!»
– Марита, что? – заметив, как она побелела, поинтересовался Жилин.
Платье было чистое, сухое и выглаженное. Колени подогнулись. Она прижалась спиной к двери, чтобы не упасть, навела резкость, переспросила:
– Что, что?
– Вам плохо? – глядя на неё с тревожным вниманием, поинтересовался Жилин.
– Вам когда-нибудь казалось, что вы сходите с ума? – смахнув ладонью со лба холодную испарину, вопросом на вопрос ответила Марита.
– Нет, а что?
– Тогда вам повезло, – сказав это, Марита прикусила губу. Вот дурёха, снова сболтнула лишнее. Встряхнулась и, всё ещё не веря глазам, поводила по юбке ладонью (ткань как ткань, обычный тонкий хлопок – самый удобный её сарафан для лета).
– Марита, что случилось? – Жилин глядел на неё с сочувствием, казалось, совершенно искренним.
– Ой, долго рассказывать, – отмахнулась Марита. – Да и не за этим вы сюда пришли… Поверьте, я очень сочувствую тем несчастным женщинам. Правда, сочувствую! – она собралась с силами и посмотрела ему в глаза. В конце концов, ей совершенно нечего стыдиться! – Но правда ещё и в том, что я ничего не знаю.
– Тогда я зря сделал крюк и потерял время, но это моё решение и вы здесь совершенно ни при чём, – отступил следователь. – Прошу простить за вторжение, вопросов к вам больше не имею. – Он поклонился, развернулся и вместо того, чтобы дожидаться лифта, стал спускаться по лестнице.
Довольная произведенным эффектом – отстанет от неё наконец – Марита вернулась в дом, прошла на кухню, но не нашла там ни Иры, ни тёти Нины. Кухонный стол оказался убранным и пустым, чашки и блюдца от чаепития перемыты сохнут на полотенце рядом с раковиной.
В ванной свет не горел и Алёнки там не было тоже. Не только там, её вообще нигде не было. Телефон дочки бесследно исчез, на заправленной кровати рядом с Умкой лежала пижама. Марита хотела позвать дочь, но горло перехватило. Она взяла себя в руки и вновь обошла весь дом, комнату за комнатой, даже на балкон заглянуть не преминула – никого. Часы на кухне показывали без пяти минут двенадцать. В квартире очень светло, полдень?!
Марита отыскала свой телефон, и опустилась с ним прямо на прикроватный коврик в спальне. В восемь тридцать пять утра она говорила с мамой, а в девять от Ирины пришло сообщение: «У нас всё в порядке».
Взгляд зацепился за дату… в голове пронеслось название некогда читанного романа «Если наступит завтра» … Оно наступило раньше времени!
Марита попыталась дозвониться до дочери – бесполезно. Вскочила и выбежала на лестничную клетку, быстрее ветра сбежала вниз по лестнице. Задержалась на крыльце дома, оглядывая окрестности. Когда уже почти потеряла надежду, нашла взглядом Жилина, он выезжал с парковки, и с криком:
– Помогите, пожалуйста! – бросилась наперерез старой тёмно-синей иномарке.
Встретилась через лобовое стекло с изумлённым взглядом следователя. Затормозить он, однако, успел.
– Помогите! – крикнула ещё раз, когда он выбрался из машины.
Окинув её взглядом, он снова кивнул, приблизился и повторил прежний вопрос:
– Что случилось?
– Я не понимаю, что происходит, – с трудом выговорила она, нервно теребя подол длинной юбки. Замялась, но продолжила, встретив недоумение в его глазах. – У меня перед вашим приходом было около семи вечера, гости в кухне сидели, подруга с соседкой, дочь в ванной мылась, а теперь белый день и там никого. Одежда на вас и на мне другая, и дата тоже. Было четырнадцатое, стало пятнадцатое августа, разве что год не изменился…