Закончила прежде, чем они подъехали к дому. Во рту было горько, и она вновь попила воды из бутылки. Посмотрела на телефон, они прокатались около трёх часов и ничего не добились. Сердце ёкнуло – жива ли ещё Алёнка?
– Думаю, с вашей дочерью все в порядке. Её просто обязаны оберегать как зеницу ока, ведь она такая одна, – повторил слова Ирины Жилин.
– Обязаны то обязаны, но вы же понимаете, это –– небо, там всё что угодно может случиться.
– На земле что угодно случается тоже. С вами вот на земле… – продолжать он не стал, спросил вместо этого. – А почему вы заявление не написали?
– Так это же стыдно… и потом… ну, в общем, я тогда даже маме рассказать не смогла.
– Понятно, жаль, что не решились. Вас таких много, а мы преступника поймать не можем.
– Ну и чем бы вам это помогло, ведь я его даже не видела.
– В нашем деле важна любая зацепка. Иногда и знать не знаешь, какая ниточка весь клубок распутает. А сейчас заявление подадите?
– А разве ещё не поздно?
– Нет, не поздно, но это поможет мне подшить ваши показания к делу. Почерк преступления очень похожий.
– Хорошо, – поразмыслив, кивнула Марита.
Жилин предупредил, что для этого ей придется приехать в участок. О дате и времени договорятся заранее, потом он пришлет ей повестку. По приезду сухо попрощался, уговорившись, что Марита сообщит ему как дела у неё и дочери, когда все разрешится.
– Моя визитка у вас сохранилась?
– Да, конечно.
– Тогда, пожалуйста, позвоните.
– Да, хорошо. Спасибо вам большое за помощь!
– Да не за что. У нас ведь ничего не вышло, а у меня и так было свободное время, так что…
– Всё равно, спасибо! Я позвоню. – Пожав сухую и теплую ладонь Жилина,
Марита выбралась из машины в жаркий летний день.
– Может проводить вас до квартиры? – спросил её Глеб.
– Нет, я сама, не нужно.
Пока поднималась пешком по лестнице – ноги домой не несли – Марита решила написать Ирине сообщение и пригласить её в гости после работы, там будет видно, что делать дальше, но сначала надо зайти к тёте Нине, узнать, как она там… но ни одному ни второму плану не суждено было сбыться. Ирина ждала её на её пороге и встретила со словами:
– Ппришла наконец! А я уже уходить собиралась, думала не дождусь, на работу опаздываю. – Она подошла к Марите вплотную и сунула ей что-то в ладонь, ощущавшееся под пальцами как сложенный вчетверо листок бумаги. Марита быстрым движением положила записку в карман легкого платья. – Ну как ты тут? Как Алёнка? – Как ни в чём не бывало поинтересовалась Ирина.
– Я ничего, а про Алёнку не знаю. Да ты заходи, что мы стоим на пороге.
– Времени нет, побегу! Ты только держись, ладно? – Ирина обняла её, на миг окутав теплом и ароматом ванили. – У меня смена в десять ночи заканчивается, ты ещё спать не будешь?
– Думаю, нет.
– Тогда созвонимся. Ну всё, я побежала, пока. – Подобно Жилину, она пошла по лестнице. Ну да, третий этаж – лифта дожидаться дольше.
– Пока, – Марита, держась за перила, смотрела как перескакивает с места на место её полная белая рука. Когда хлопнула тяжёлая дверь подъезда, она позвонила в соседскую дверь, но тётя Нина не открывала – может ушла куда, или легла отдохнуть…
Ноги домой не несли. Марита зашла в квартиру, опустилась на табурет прижалась спиной к стене и вытащила из кармана записку.
Тимкин почерк она узнала бы из тысячи:
«Привет! Спасибо за всё», – строчкой ниже приписка нервными дёрганными буквами. – «Все нормально будет, держись! Если сможешь, захаживай к маме, у неё с сердцем плохо».
Марита заулыбалась, значит договорилась с Ириной, хоть и была без памяти. И вздрогнула вместе с телефоном: чёрт бы подрал все эти рекламные сообщения!
Марита прошла в зал, сожгла записку в пепельнице мужа.
Огляделась: в доме чисто, обед готов, а сидеть без дела и тупо ждать она не может. С ума сойдет прежде, чем дочку домой привезут. Кому нужна сумасшедшая мама? Дура, что не сделала водительские права, как ей настоятельно советовала мама. Хотя, ну приехала бы она туда сама, и что? С Жилинскими корочками не пустили.