– Ты что это, командир, из солидарности со мной решил отсыпаться в кокпите? – с лукавинкой в голосе интересуется Алёхин.
– Будем считать, что да, – Валерий нарочито кивает на черный прямоугольник связи, потом переводит взгляд на часы и откидывается в кресле. – Так, всё! Через два часа нас с Алёхиным разбудите. Хитрук, Иевлев, управление!
– Есть, командир! – синхронно отзываются оба.
Валерий вставляет в уши пробки и старается устроиться удобней – чёрт, как же все-таки тесно в кабине.
«Туфли бы снять, вторые сутки в обуви», – приходит запоздалая мысль, но наклоняться и расшнуровывать лень, а стаскивать ногой за задник, как какой-нибудь недоросль – некрасиво.
И пусть экипаж уже сейчас, сменив форму на трикотажные костюмы и комбинезоны с подогревом, похож на команду альпинистов, перепутавших вожделенный горный пик с застрявшим в небе кокпитом, пилот всегда и везде останется пилотом.
Усталость берёт верх, поёрзав немного в кресле, Валерий засыпает.
Слышит голоса за спиной:
– Шансов нет. Самолет удается вывести в одной попытке из десяти, при условии, что все двигатели работают ещё до старта, а у них движки стоят. – Голос Павлова Валерий узнал бы из тысячи.
– В пикировании двух двигателей достаточно, чтобы разогнать самолёт до эволютивной скорости, а там аккуратненько «на себя» - можно вывести в горизонт, – возразил ему другой голос.
И всё, тишина. Валерий оборачивается, чтобы увидеть собеседника Павлова, и не желает верить глазам. За спиной поле спелой пшеницы, уходящее за линию горизонта. Лёгкий ветерок волнами колышет отяжелевшие колосья. Валерий вертит головой – сколько хватает глаз: поле, небо, колосья. И он посреди этой идиллии в своём командирском кресле.
«Как, чёрт возьми, он здесь оказался?!»
Глава 6 Павлов
Глава 6
Павлов
Время — движущийся образ неподвижной вечности.
Ж.Ж.Руссо
В ту же секунду окружающая реальность вновь переменилась. Павлов обнаружил, что находится на заднем сиденье машины, той самой, на которой должен был ехать в Кремль. Какое-то время молча смотрел в окно, стараясь прийти в себя. Тонкая рубашка под пиджаком на спине промокла от пота. Надо заехать в офис отряда, сменить. В груди стало тесно, сколько можно прыгать по пространству и времени, он словно бы смотрит фильм, из которого на ходу вырезают куски, не заботясь о склейке рваных краев пленки, хоть пленкой для видеозаписи давно уже не пользуются.
Павлов достал из кармана салфетку, промокнул лицо. Если его ещё раз швырнет сквозь пространство и временя, до инфаркта недалеко.
Президент, он словно бы постарел на десять лет с тех пор, как они виделись в последний раз. Усох, облысел, пожелтел… Война! Какая ещё война?!
Павлов мотнул головой, спросил у водителя куда они едут и получив ответ, что возвращаются в передвижной штаб к Одинцову, распорядился заехать по дороге в офис в СЛО.
Водитель был тот же самый. Филатов, Павлов запомнил фамилию. Все они там на одно лицо. Замени этому пиджак на китель и можно без грима продать за Одинцова, пусть даже тот на несколько лет старше. Круговорот безликих Одинцовых на службе у безликого президента?
Павлов улыбнулся мысли и посмотрел на часы: четырнадцатое августа, четверть десятого… утра – московские улицы залиты солнцем, а белых ночей у них не бывает. Быстро закончилось заседание комиссии, если он, конечно, вообще туда попал. Теперь уж вряд ли узнает правду, хотя… Он вновь посмотрел в окно, за МКАД ещё не выехали – частные авто теснились в пробке на широком проспекте, а они с мигалкой и сиреной мчали по обочине.
Павлов опустил стекло, в салон машины ворвался свежий ветер – дышать стало легче. Потом выудил из кармана рабочий телефон и едва не присвистнул, увидев сколько у него пропущенных звонков и сообщений. Рокину перезвонил в первую голову, объяснил, что был в Кремле.
– Понятно, Викторыч! Борт отправили по новому плану со сменным экипажем и секретной техникой из Сколково. Вылетели позже намеченного, потому что технику ждали. Зато говорят, что с нашими будет теперь постоянная связь, – с места в карьер начал информировать заместитель.