— А кого теперь не ругают? – нашелся Литр Иваныч.
— И то верно. Уж нашего брата кооператора… А ведь для людей стараемся. Чтоб можно было и купить что надо и…
— Втридорога только всё, — язвительно перебила бабуся. — Спекуляция эта до хорошего не доведёт. И у нас, как в Польше этой, скоро будет. Тыщщи процентов. Мы с дедом и крупы мешок взяли, и соли мешок, и спички. Пока есть. А скоро не будет. Или будет да за бешеные цены, как у кооператоров ваших. Мыло где?
— Потому и втридорога, что скупают мешками, — возразил кооператор. – Брали бы нормально, по килограмму, и хватило бы. И цена бы установилась. Законы рынка. Вон, товарищи, тоже, – показал он на Литр Иваныч. — Ртутью торгуют. Вот вам ртуть нужна? – спросил он у бабки.
— Не нужна мне ртуть, — поджала она губы.
— И мне не нужна. А кому-то там нужна. Ртуть ненужную продадут, дивидяхи купят, здесь продадут – людям интерес обеспечат. И заживем лучше любой Америки.
— Если все продавать будут – кто будет работать? — спросила бабуся. – Нэпманы что ли?
— А-а, — как от зубной боли отмахнулся кооператор. — Надо понимание иметь. Я в Москве, в гостинице, телевизор смотрел. Программа «Взгляд». Ну, сами знаете, — сказал он, обращаясь к Сергею.
— Ну, — сдержанно подтвердил Сергей.
— Шахтеры в Воркуте. Бастовать, видите ли, задумали. Работы, дескать, нет. Решай, мол, государство. Так она умная женщина. В программе была, — пояснил он. – Ирина зовут, а фамилия неприличная. В общем… Манда, — сказал он вполголоса.
— Нерусь, поди, — брезгливо сказала бабка.
—Так она что говорит? Идите, говорит, шахтеры, в тундру. Собирайте клюкву. И продавайте! Сразу видно, как у человека мозг устроен! Государственно мыслит. Это же лозунг можно над шахтой: «Шахтеры, работы нет? Собирайте ягоды и грибы!» Вот таких энергичных людей и надо в наше правительство. Рынок в два счета построим.
Стучали колеса.
За окном бежали телеграфные столбы.
Возникла неловкая пауза.
— Вот, — печально сказал Литр Иваныч, забирая со стола свой доллар, — климакса у мужичков нету, да и… И похмелиться, тоже… Много у вас проблем, я смотрю. Бабочки летают, бабочки. — Литр Иваныч, позёвывая, откинулся на стенку купе и закрыл глаза. Но в бездействии ему не сиделось. – Дак, что ты говоришь, — обратился он к Сергею, как будто продолжая разговор, – Валерка машину в закордоне купил?
— Фольксваген, — поддакнул Сергей, оторвавшись от газеты. – Оцинкованный. Салон чистенький. Пять литров на сотенку.
— Да ну, — притворно удивился Литр Иваныч.
— Не мотор, говорит, а песня. Дизелёк.
— Немец, — уважительно сказал Литр Иваныч, и, не находя нужных слов, слегка пристукнул по столу.
— А что, — поинтересовался кооператор, — машины оттуда тоже? да?
— Да можно, — спокойно сказал Сергей, – на паром, и своим ходом.
— У меня-то «восьмерка», — засуетился кооператор. — Но заграничную... Конечно, я понимаю… на бартер тут? А?
— Не знаю, – солидно сказал Литр Иваныч. – Сейчас сказать не могу. Это как посмотреть. Это вопрос серьезный.
— Не простой, — значительно вставил Сергей.
— Да я понимаю. Понимаю. Надо людей заинтересовать. Я, конечно, готов. По договору. Ваш процент учесть. А может… В порядке, так сказать… По граммулечке? а? За знакомство, так сказать. За взаимовыгодное сотрудничество. Сейчас, как говорится, — хихикнул он, — без бутылки и детки не рождаются.
— Да мы бы и рады, — скорбно начал Литр Иваныч.
— Нет-нет. Это решим. Я решу,— твердо сказал кооператор, и вышел из купе.
— Курнем? – предложил Литр Иваныч.
— Чего тут курить-то? – ответил Сергей. – Ясно, как божий день.
— Вот и правильно, — согласился Литр Иваныч. – Вот и ладненько. Как вас, сударушка звать-величать?
— Какая я еще сударушка? Всю жизнь Катерина Петровна я.
— Катерина Петровна, — приложил руку к сердцу Литр Иваныч. – Вы на нас не серчайте. – Ей богу. Я сам… Всю жизнь… Вечный пахарь. На военном флоте ого-го сколько годиков отбухал. На заводе, можно сказать, в передовиках. Всегда, куда трудней – кого? В самую тундру? В полярную ночь? Вениамина Яковлевича! Знают, Вениамин Яковлевич костьми ляжет, а не подведет! Сейчас вот, доверили, — молодежь воспитываю. Опыт передаю. Я, знаете, вам скажу, они, язык не поворачивается… И на Ленина начнут бочку катить. Да-да, Катерина Петровна. Но мы им зубы-то, этим феритикам, пообломаем. Пообломаем, да. У нас, знаете, Бронзовая дивизия. Солдаты. Это, как он... Предводитель-то? фамилию забыл. Что-то дорожное. Своего мы им не отдадим. Без воды будут сидеть, так попиликают без воды. Без воды — не больно-то.