Едва переступив порог, он понял, что в его отсутствие что-то произошло. Коля Дорохин сидел возле окна и даже головы не повернул на звук открывающейся двери. В комнате стоял едкий сигаретный дым, а перед Дорохиным – консервная банка, полная окурков. В руках он держал дымящуюся сигарету, хотя два месяца назад объявил всем, что начинает беспощадную борьбу с пагубной привычкой и берет на себя обязательство к лету полностью избавиться от никотиновой зависимости.
– Привет, Коля! Вижу, никотиновый змей одержал верх над бойцом спецподразделения? – шутливо произнес Богданов, но Дорохин никак на его шутку не отреагировал. Даже не повернулся.
– Где Дубко? – задал вопрос Богданов, чтобы как-то расшевелить товарища.
Дорохин пожал плечами, но не ответил. Богданов прошел на кухню, там Дубко тоже не оказалось. Он сбросил куртку, достал из кастрюли кусок мяса, из холщового пакета – булку хлеба. Отломив кусок, положил на него мясо, откусил от бутерброда и вернулся в комнату.
– Ты лично мне бойкот объявил, Коля, – все еще шутливым тоном спросил Богданов, – или что-то случилось?
– Я в норме, – хрипло ответил Дорохин, но головы так и не повернул.
– Что-то мне не верится, Коля. Когда ты в норме, то хотя бы поесть мне предлагаешь. Я все-таки со смены вернулся.
– Еда на кухне. Наверное.
– Так, – протянул Богданов. – Давай-ка выкладывай, что у тебя стряслось.
– Я в норме.
– Тогда кто не в норме? И где Дубко, где Лепилин? Можешь ты мне ответить?
– Не мое дело, – огрызнулся Дорохин. – Я им не сторож.
– Вот как! С каких пор простой вопрос вызывает такую агрессию? – Ответ Дорохина озадачил Богданова.
– С тех самых пор, когда вы в команду начали набирать всякое дерьмо, – выдал Дорохин. На этот раз он повернулся к командиру и дерзко взглянул ему в глаза.
– А вот с этого места поподробнее. – Богданов уже понял, что речь пойдет о Лепилине, но представления не имел, что тот мог отмочить, сидя в доме.
– Не буду я никому ничего докладывать! – взвился Дорохин. – Кому надо – пусть тот и докладывает.
– Видно, придется тебе напомнить, что я – твой командир. И сейчас не как друг к тебе обращаюсь, а как командир, – четко, с расстановкой произнес Богданов. – А чтобы стало понятнее, повторюсь: капитан Дорохин, доложить о происшествии!
– Плевать мне на твои пояснения и повторения! Задолбало все!
Дорохин схватился за пачку, трясущимися руками выбил сигарету, схватил со стола спички, но прикурить не успел. Одним прыжком Богданов подскочил к Дорохину и забрал у того сигарету. Сжав ее в кулаке, высыпал табак на пол и встал лицом к лицу с Дорохиным.
– Приди в себя, Коля, – угрожающим тоном произнес Богданов.
С минуту Дорохин стоял напротив командира, сжимая кулаки, готовый кинуться в драку. Затем кулаки разжались, тело расслабилось, он отступил назад и сел на табурет.
– Прости, Слава, погорячился, – негромко произнес он. – Просто все это дерьмо…
– Да что тут у вас произошло? – повторил Богданов.
– Лепилин – говнюк.
– Это я уже понял. Что именно он натворил?
– Выше головы решил прыгнуть. Чуть всех нас не подставил, гад!
– Коля, говори по существу, – потребовал Богданов. – Имей в виду, у меня терпение тоже не беспредельное. Я голоден, устал и хочу спать, а не разбираться в ваших проблемах.
– Лучше пусть Дубко доложит, – заявил Дорохин. – Боюсь, я не смогу быть объективным после такого утречка.
– Ничего, я отделю твои эмоции от действительности. Рассказывай!
Дело оказалось и правда серьезным. В четверть четвертого утра Дорохин встал по нужде и обнаружил у входной двери одетого для выхода на прогулку Лепилина. Он, естественно, удивился и задал резонный вопрос: куда собрался новобранец в чужой стране в три часа ночи? Тот заявил, что решил погулять по близлежащим улицам, так как его одолела бессонница. Лепилинскому трепу Дорохин, естественно, не поверил, так как из соображений безопасности всем членам группы без исключения разрешалось выходить из дома только для выполнения конкретного задания, а, насколько было известно Дорохину, никакого задания Лепилин не получал. Он оттеснил Лепилина от двери и велел выкладывать, что тот задумал, напомнив ему о запрете на выход из дома для всех без исключения.