Это правда, цвет радужки моих глаз имеет обыкновение меняться. Я почти научилась это контролировать, хотя всяко бывает. Сейчас они наверняка зеленые.
— Зеленые, — исправила быстренько Китти. — кажется все.
— Фотка! — я приблизила камеру к самому носу, взяла ниже, выпятила подбородок и сделала оловянные глаза. Чмок. С экрана на меня глядел странный тип с могучей челюстью на тонкой цыплячьей шейке.
Я не дрожащей рукой отправила форму на сайт.
С минуту мы с подруженькой моей смотрели друг на друга. Потом она захохотала, я следом, повалились обе на сундук. Я на самое дно, киска Китти придавила сверху. Задыхались от смеха.
Свистнул ответ. В десять часов местного времени и завтрашнего утра испытания ждали меня. На полигоне Летной школы «Имперские соколы».
— Сундук отпадает, — заметила я. — Если только он не летает. Жалко, я начала к нему привыкать.
Китти кивнула задумчиво:
— Тебе нужны деньги. Документы. И гардероб, — девушка вынула из складок широкой юбки смартфон. Они запрещены на территории Сент-Грей. Так ведь Катарина больше не ученица. — Способ переправить тебя в школу имеется. Надо как-то выйти за территорию Сент-Грей.
— Ничего нет проще, Китти. Ты просто возьмешь меня под руку, как всегда, и мы отправимся, куда захотим, гуляя, как обычно, — ответила я.
Абонент откликнулся мужским голосом. Кэт заговорила быстро в трубку на местном диалекте. Я разбирала с пятого на десятое. Что-то насчет меня и места в самолете. Судя по железному напору и властным интонациям, успех был только вопросом времени.
— Мой брат все устроит, — девушка взяла меня за руку. — Обещай мне одну вещь, Ло!
— Для тебя, детка, все, что угодно! — я засмеялась.
— Если тебе понадобится помощь, не вздумай мне звонить! — серые глаза в подсветке синего платья сделались голубыми. Моя подруга улыбалась тепло.
— Никогда! — я пожала мягкую, домашнюю ладошку подруги.
Мартовский ветер поднимал пузырем тюль на окне. Нес запах розовой пудры и далекой воды. Тепло. Мои обстоятельства складывались, как паззлы. Судьба откровенно протягивала руку. Я уцепилась.
ГЛАВА 2. Здравствуй, Школа!
Солнце садилось за кроваво-красный горизонт. Ветер собирается.
— Эй, парень! Тебе сюда.
Это мне? Я обернулась. Здоровенный дядя в песочно-бежевом камуфляже сделал экономный жест в сторону открытого нутра громадного Ила. Я кивнула, благодаря. Он глянул без интереса и потопал по своим делам по гладким плитам аэродрома.
Меня укачало на взлете. Это была неожиданная новость. Неприятная.
В брюхе тяжелого транспортника пассажирских кресел не водилось. Мужчины в военной форме дремали, сидя на узких, страшно неудобных лавках вдоль бортов. Один, видать самый продвинутый, удобно спал на больших пятнистых баулах. Воняло топливом и старыми носками. Я уговаривала тошноту внутри и летела на атмосфернике впервые в жизни. Впору загадывать желание. Вот я и загадала: если я поступлю… стоп! Никаких если! Я поступлю. Нет для меня обратной дороги.
В десятке километров под животом самолета ворочался невидимый океан. Я чуяла его нервное дыхание. Большая вода тревожила, не оставляла меня равнодушной. Мерещилась солью на губах. Шторм идет. Бутерброд с котлетой напомнил в желудке о себе. Брысь!
За шторкой иллюминатора чернильная чернота. Ночь-полночь, ничего интересного. Налетел тяжелым толчком ледяной шквал, и все в мгновение переменилось. Белые линейки электричества. Вспышки, тряска. Минута и наш самолет из большой, уверенной железной птицы превратился в муху, попавшую в суп. Даже не муху, а небрежно в черную точку на взбесившемся стихийном полотне. Нас мотало вправо-влево, пилот судорожно пытался лавировать между тысячевольтными столбами. И океан становился ближе. Пару раз наша птичка попыталась подняться выше, уйти за облака, но нет. Факир не справился, и фокус не удался. Нос судна заметно накренился влево и вниз. Где-то глубоко, на уровне крови пошла вибрация.
Спавший на полу мужик сел. Потряс тяжелой, короткостриженой башкой, проморгался и прислушался. Родился жуткий свист. Сначала тихий, он нарастал.
— Амба, — сказал мужик и подмигнул мне, — как тебя зовут, парень?
— Ло, то есть Лео, — меня мутило крепко, но я заставила себя говорить.
— А меня Иван, то есть Ваня. Прощай, Ленька! Встретимся на небесах.
Звук падения сделался оглушающим. Норовил перейти за грань слуха. Я зажала уши ладонями. Иван спокойно лег на свои вещи, положил руки за голову и уставился в потолок. Приготовился? Остальные участники злосчастного рейса были здесь и около. Я не глядела туда.