Дмитрий Харитонов, Артем Франков
Лобановский. Послесловие
Предисловие
Эта книга была написана сравнительно быстро — всего лишь за несколько недель. Один из авторов — главный редактор украинского еженедельника «Футбол» — по долгу службы неоднократно встречался с Валерием Васильевичем Лобановским, другой — продюсер и тележурналист — работал над съемками документального фильма о прославленном тренере для одного из российских каналов. Контактируя в процессе работы над телефильмом с руководителями киевского «Динамо», а также с прославленными в прошлом футболистами и тренерами, долгие годы близко знавшими Лобановского, съемочная группа не могла скрыть своего удивления: до чего же мало известно о многих сторонах жизни великого тренера как среди футбольных болельщиков, так и среди специалистов. Что уж говорить о людях, сравнительно далеких от футбола!
Эта книга — попытка хотя бы частично восполнить пробел.
Более четверти века Лобановский приводил свои команды к громким победам и завоевывал самые престижные трофеи в отечественных и международных турнирах.
Подобно знаменитым режиссерам, писателям и художникам, он создал собственный мир, предвосхитил многие тенденции развития самой популярной на планете игры, познал заслуженную славу и безграничную любовь зрителей, приходивших на футбольные спектакли его команд.
Масштаб личности самого выдающегося тренера советского и украинского футбола, идеи которого были подхвачены и развиты другими знаменитыми европейскими наставниками, только подчеркнул финальный матч Лиги чемпионов 16 мая 2002 года.
Мадридский «Реал» и мюнхенская «Бавария» — команды, которые были неоднократно повержены Лобановским, — замерли перед началом поединка в скорбном молчании вместе с миллионами футбольных болельщиков по всему миру, прощаясь с Великим Тренером. Это был второй случай в сезоне 2001–2002 гг., когда в Лиге чемпионов перед началом матча объявлялась минута молчания. Первый — когда мир судорожно пытался прийти в себя после ужасающего по своим последствиям террористического акта — тарана башен-близнецов в центре Нью-Йорка…
Авторы книги выражают самую искреннюю признательность руководству киевского «Динамо» за неоценимую помощь при подготовке рукописи.
Благодарим также журналистов Александра Фришко, Алексея Иванова и Андрея Шахова, которые внесли огромный вклад в это издание. Более чем существенной была и помощь Сергея Терпиловского, Александра Кабанца, Александра Чуйко в подготовке статистических материалов.
Июнь 2002 г.
К сожалению, многие интересные факты о жизни Валерия Лобановского не были включены в книгу — из-за нехватки времени мы порой были вынуждены ограничиваться лишь тезисами. Надеемся, что терпеливый читатель отнесется к этому с пониманием.
Лобановский
Послесловие
Многие люди полагают, что футбол — это дело жизни и смерти. Я очень расстроен такой постановкой вопроса. На самом деле футбол гораздо, гораздо важнее.
Критерии, по которым оценивается мощь нации, изменились. Классические критерии (территориальные, военные, демографические, экономические) не исчезли, но оставили место новым критериям: способность оказывать влияние, образ нации… К классической жестокой силе прибавилась «мягкая» сила. Футбол — воплощение государства, символический образ нации — признается фактически повсеместно и во многом влияет на популярность страны и представления о ней.
Глава первая
«Золотая цикада сбрасывает чешую»
Я отношу себя к категории людей, которые не любят признаваться в своей неправоте, но — с годами и опытом — стараюсь после совершения ошибки поступать таким образом, чтобы окружающим не составило труда убедиться в том, что я ошибался. Откровенность — наука трудная.
Вроде бы мы знаем о Лобановском все. Когда и где родился, кто родители и старший брат, где учился, когда и на ком женился, сколько у него детей. Когда и кого тренировал… Но, во-первых, и тут из книги в книгу, из статьи в статью кочует масса неточностей, во-вторых, создается впечатление, что вся личная жизнь Лобановского исчерпывается скупыми фразами досье. Он никогда не допускал прессу в свою нефутбольную жизнь, а потому народ и пребывал в практической неизвестности относительно того, что оставалось за кромкой поля.