Валерии отец, о котором многочисленные публикации как-то умалчивают или упоминают вскользь (звали его Василием Михайловичем, работал он на мельзаводе да еще и носил двойную фамилию Лобко-Лобановский), видимо, не возражал, чтобы его сын избрал инженерную стезю — вполне престижную в то время профессию. Против был только сам Валерий: он-то в детстве игрушечные машинки гонял, шофером стать мечтал. Но под давлением авторитетов и обстоятельств свое мнение изменил.
Заговаривал ли кто-либо в семье Лобановских о профессии футболиста, о футбольной карьере? Нет, конечно! В Советском Союзе, несмотря на всякие политоттепели, процветал любительский и только любительский спорт! Какие к черту профессионалы?! Даже в Англии, с ее патологической любовью к футболу и узаконенными еще в 1885 году выступлениями профессиональных игроков, в те годы почитали футбол за средство заработать на жизнь очень и очень немногие!
А теперь — небольшое лирическое отступление, оправданное тем, что в нем пересказывается эпизод из жизни другого великого тренера — Боба Пейсли. Того самого, которого по числу титулов лишь недавне превзошел знаменитый наставник английского клуба «Манчестер Юнайтед» Алекс Фергюсон. Того самого, чей рекорд — четыре Кубка европейских чемпионов, да еще и с одной командой — вряд ли кому суждено побить в ближайшее время…
«Семнадцатого июля 1946 года венчался Боб Пейсли. История его знакомства с девушкой по имени Джесси — это вообще отдельная песня! Сначала Пейсли наплел ей с три короба о своем шраме на руке — якобы след оставил немецкий штык (на самом деле — консервный нож, причем вполне английский) … Когда же Джесси решилась поведать родителям о своей любви к Бобу, произошел разговор, чуть ли не дословно воспроизводящий один известный анекдот (только там речь шла о писателе):
— Чем занимается твой любимый, как его… а, Боб?
— Он футболист, папа.
— Это хорошо. Ну а работает он где?
— Папа, я же сказала: он — футболист!
— Это я услышал. А работает он кем?
Отчаявшаяся Джесси, не выдержав, ляпнула:
— А еще он классно кладет кирпич!
— Вот это уже дело, дочка! Хорошее дело! Человек с такой профессией нигде не пропадет…»
В нашей стране в пятидесятые-шестидесятые годы XX века профессия инженера была одной из самых престижных. А чтобы стать хорошим инженером, надо учиться. Что Лобановский и делал с успехом: школу закончил с серебряной медалью (мы так и не сумели выяснить, по какому предмету у него была «четверка». Неужели по физкультуре?) и легко поступил в КПИ — Киевский орденоносный политех.
Все эти годы Валерий активно играл в футбол. Бил, от всей души прикладываясь к мячу. Ломал заборы с нарисованными мелом воротами — старшему брату приходилось неоднократно чинить рухнувший после мощных ударов штакетник… Но, по собственному признанию, Валерий отдавал себе отчет, что футбол — не более чем способ отдохнуть, отвлечься от учебы, переключить организм на другой род деятельности.
Однако футбол не так прост! Он незаметно проникает в тебя, каждую клетку твоего тела и мозга… И вот уже как-то так плавно получилось, что футбол в жизни Лобановского стал занимать сначала сопоставимое с учебой место, а затем и вовсе принялся доминировать. Спасибо огромное родным Валерия Васильевича и земной им поклон за то, что осознали, что не стали ломать его и «наставлять на путь истинный»!
Итак, отзанимался наш герой в детско-юношеской спортивной школе, затем в ФШМ — Футбольной школе мастерства. А в 1957 году студент Лобановский, выступая за институтскую команду, уже числился в составе киевского «Динамо». Через два года он стал игроком основы. Это известно всем — достаточно лишь заглянуть в любое досье…
Куда менее известно другое: Валерий Лобановский был прирожденным центрфорвардом и играл именно на этой позиции. Играл он там при тренировавшем «Динамо» в пятьдесят девятом Олеге Ошенкове, а затем и при сменившем того Вячеславе Соловьеве.
Много лет спустя Валерий Васильевич, как обычно несколько недовольным тоном, ответил все же на вопрос дотошного журналиста: «С детства я мечтал стать центр-форвардом и видел себя только на этой позиции. Но интересы команды потребовали моего перевода на левый фланг, и я согласился».