Луч света медленно прошел путь, от паркетного пола, до лица, разоспавшегося мужчины. Юстас потер глаза и сел на кушетке. Эльн, уже давно встал, подушки, и одеяла на полу не было, да и самого лакея было не видать. Хлопнула дверь, ведущая в ванную комнату. Как оказалось из ванной вышел Эльн:
— Я приготовил воду для умывания, полотенца на крючке. Советую поторопиться господин, я слышал, как бранились братья Крайчер. Лакеи их разбудили минут пять назад.
Юстас последовал совету своего слуги и посетил ванну. Когда он вышел, то в своей комнате обнаружил братьев Крайчер, которые были одеты в подштанники. Братья, как мальчишки толкались и отпускали в адрес друг друга шутки. Деай выругался про себя, эти двое всю дорогу то дрались, то обнимались. На стоянках жестко разыгрывали друг друга, не щадя самолюбия. Когда Эльн сказал Юстасу, что старшему из братьев Крайчер тридцать лет, мужчина сначала не поверил, но затем вгляделся в лица здоровяков. Они давно не были мальчишками, в уголках глаз были паутинки морщин, в богатых шевелюрах поблескивали седые волосы. Теперь, смотря на очередное веселье взрослых мужчин, Юстас недовольно подумал, что Даллан очень ошибся, отправляя братьев в дипломатическую миссию, как бы их поведение не усугубило ситуацию еще больше. Но, как ни странно, когда все трое были готовы покинуть комнаты, братья Крайчер, наконец, превратились в лордов, которые даже с некоторым скучающим видом поглядывали по сторонам. Юстас удивился, но ничего не сказал.
Прямо от дверей их перехватил секретарь герцога, которого сопровождали два стражника, Сухонький, пожилой мужчина, в сером, неприметном сюртуке, жестом пригласил гостей следовать за ним.
Следуя по коридорам дворца, Юстас невольно подмечал особенности. Да дворец был меньше королевского в Лареграндно, но тоже явно перестроен из замка, который изначально возводился не как резиденция, а как крепость, способная выдержать многомесячные осады. Окна, которые раньше, вероятно, были узкими как бойницы, теперь расширили, и вставили прозрачные стекла, местами даже витражи. Голые каменные стены скрыли, но кое-где, в коридорах, до которых не дотянулась рука мастеров, голые, из дикого камня стены, украшали древние, потерявшие цвет гобелены.
Наконец, их процессия подошла к богато украшенным резьбой двойным дверям, секретарь повернулся к лордам и сказал, обращаясь к Юстасу:
— Герцог примет вас наедине, молодые люди могут посетить витражный зал дворца, там в это время собираются придворные на второй завтрак и чаепитие.
Братья Крайчер как два преданных пса посмотрели прямо в глаза Юстасу, но тот лишь пожал плечами, оставалось только согласиться, с условиями герцога, они все равно, были на его территории. Стража, распахнула двери, и Юстас прошел в тронный зал. Двери бесшумно сомкнулись.
Тронный зал уступал размерами тронному залу во дворце Амитоло, но убранство было богаче. Близость герцогства к пустынному государству Паданг, которое поставляло чистейшее стекло, зеркала, и яркие стекла для витражей, позволило украсить тронный зал, так, что он переливался словно драгоценный камень. Потолок был высоким и куполообразным и полностью стеклянным, местами вместо обычных стекол были вставлены разноцветные — синие, красные, желтые, зеленые. Солнечный свет, проходя через купол, нарисовал причудливые, разноцветные узоры, на белом паркетном полу.
Герцог сидел на троне, ноги, в высоких, лакированных сапогах, мужчина положил на пододвинутый к трону высокий пуф. Обстановка была неофициальной. Юстас приблизился к трону и поклонился герцогу со всей возможной учтивостью.
— Ваш король расстроил меня, — растягивая гласные, сказал Алвиз.
Юстас дернулся было ответить, но понял, что герцог не ждет ответа, герцог хочет говорить сам.
— Соглашение, которое заключили еще наши отцы, было дорого моему сердцу. На этот брак возлагалось очень много надежд, лорд Деай. Моя сестра считала дни, когда же, наконец, отправится в Серединное Королевство и станет законной супругой короля и законной королевой. Но, что мы видим, ваш король женился на дочери предателя, и хоть каждый мой поданный и я лично глубоко признательны леди Литаре за спасение во время чумы, мое сердце опечалено, и я глубоко расстроен.
— Именно поэтому между нашими государствами заглохла торговля? — воспользовавшись паузой, спросил Юстас, — мне казалось, что дела торговые всегда должны стоять отдельно от дел сердечных. Мой король полюбил Литару Тарм всем сердцем и не захотел ставить ее и Айлил в ужасное положение, когда одна будет навязанной и не любимой законной женой, а вторая любимой, но всего лишь любовницей.
— Кому теперь нужна моя сестра?! — Резко спросил Алвиз, привстав с трона, — ей уже двадцать три года! Мне выдать ее замуж за старика, которому подойдет такая перезрелая девица?!
Юстас глубоко вздохнул и ответил:
— Я наслышан о красоте вашей сестры, и я далеко не старик. Может быть я не король Серединного Королевства, но я лорд. Род мой древний и знатный, земель много, а золота в казне достаточно. Кроме того я близкий друг короля, и всегда нахожусь при дворе. Но я одинок… и… и хотел бы предложить руку и сердце вашей сестре…
Алвиз растянул губы в довольной улыбке, встав с трона сказал:
— Ну что же, пойдемте лорд Деай, я покажу вам мою сестру. Вы ведь хотите ее видеть?
Герцог вывел Юстаса на террасу, и они спустились по ступеням прямо в цветущий сад, долго шли по извилистым аллеям, пока не вышли к отдельно стоящему домику. Едва успевая за герцогом Юстас не сразу понял, куда именно привел его Алвиз Глацио, а когда понял, недоуменно моргнул. Вход внутрь домика располагался вниз по ступеням, когда они спустились и герцог толкнул тяжелую створку, на них пахнуло могильным холодом и сыростью. Это был фамильный склеп. В груди Юстаса разворачивалась тугая пружина предчувствия, но он не мог остановиться, приходилось идти вперед, за герцогом. Освещение склепа осуществлялось через небольшие оконца и когда они, наконец, дошли до места назначения Деай с трудом рассмотрел, то, что явно хотел показать ему Алвиз Глацио. На постаменте стояла мраморная статуя красивой, но печальной девушки. Ее лицо было обрамлено волосами, завивающимися в крупные локоны, а на плечи наброшена туника. Резчик был мастером своего дела, казалось, девушка откроет глаза и заговорит.
— Вот она, лорд Деай, — сказал Алвиз, — вот она, моя сестра, тут…
Только теперь Юстас рассмотрел постамент статуи, который был и не постамент вовсе, а белый мраморный гроб.
Глава 4
За пять месяцев до…
Прислугу Айлил окрутила быстро, вернее согласие они дали сразу, как только увидели деньги, но долго обсуждали, как не попасть потом под горячую руку герцога. Сошлись на том, что Айлил оплатит каждому зелье забвения, которым торговали из-под полы на городском рынке. Зелье можно было выбрать разное, одно отшибало память за последний год, другое, только последние несколько дней. Голова после него болела нещадно, варили его кочевники Паданга, и нелегально привозили в Лабланку. Что входило в состав зелья, никто не знал, но действовало оно отменно. То и дело к целителям обращались пострадавшие, как правило, от разбойников или какого обмана. Лихие люди, для того чтобы замести следы использовали варево. Однако, кому пришлось понести ущерб, да ко всему прочему мучиться головными болями пару дней, бывали совершенно не против, когда разбойники заставляли пить зелье. Лучше так, чем лежать с перерезанным горлом у обочины. Магический след от зелья был такой силы, что даже слабые маги кривили носы от его вони. Поэтому прислуга могла не опасаться, вся вина ляжет на молодую госпожу, их же в сговоре не заподозрят. Лакей подрядился сбегать в город за зельем. И судя по тому, как быстро вернулся назад с покупками, делал это не в первый раз. Айлил не хотела, задумываться для чего парень использовал зелье раньше, а вот горничные насупились сразу.
Ей пришлось заплатить по десять золотых каждому, а это один лакей, две горничные и служанка, которая занималась грязной работой — чистила камин, носила дрова, прибирала в комнатах. Десять золотых, для прислуги сумма заоблачная, получить такую сразу, можно бросать работу и начинать свое дело, но никто из получивших монеты в руки не высказал такого желания. И были абсолютно правы, уйди они сразу же со службы во дворце после побега Айлил, подозрения упадут на их головы как камни во время обвала в Красных Горах. Встал вопрос сохранности денег полученных прислугой. Лакей предложил написать себе записки, а монеты припрятать в комнатах, но это предложение было отвергнуто сразу. Причем первой высказалась молчаливая девушка-служанка, которая заявила, первое, что сделает стража, это обыщет все, и монеты будут найдены, а записки с изобличающими сведениями переданы герцогу, который отправит их на плаху не задумываясь. Тогда Айлил предложила положить эти деньги на счета в одном из коммерческих банков в столице. А в условиях счета прописать отправку уведомлений о получении денег, так каждый бы из них в разное время, не привлекая внимание, получил бы письмо из банка, а затем и доступ к счету. Получалось, что прислуге приходилось довериться Айлил, ведь только она могла положить деньги на счет. Отпусти она каждого в город в этот день для открытия счета, ниточка истины для ее брата будет обнаружена мгновенно.