Выбрать главу

Ночью он подолгу стоял перед хижиной, смотря на звездное небо. Аута подумал, что он заболел, и с грустью вспомнил о средствах, придающих бодрость усталому телу, которые применяла дочь далеких миров Маат.

Но вот однажды утром Адапа разбудил своего товарища и попросил его быстро одеться и пойти с ним на базар.

Там они нашли место, где крики торговцев были слышны слабее.

Когда собралось довольно много народу, Адапа начал петь новую легенду о путешествии Етана на небо к Ану, на крыльях огромного орла. Люди слушали затаив дыхание. Адапа пел:

«Друг, — сказал орел, — прогони грусть со своего лица. Я хочу тебя отнести На небо к Ану. Пусть отдохнет твоя грудь На моей груди. Возьмись руками За мои распростертые крылья, Прижмись ко мне, К моему телу». После двух часов Напряженного полета Орел сказал Етану: «Посмотри, дружище, Как выглядит Земля, Посмотри на море, На горную цепь!» - «Земля похожа Теперь на гору, И море похоже На русло реки».

У Ауты на глазах показались слезы, он вытер их ладонью. Такой он видел Землю, летя на волшебном корабле.

Еще через два часа Напряженного полета,

— пел Адапа, -

Орел сказал: «Посмотри, дружище, Как выглядит Земля!» - «Земля похожа На диск Луны, А далекое море - На узенький двор». Через четыре часа Напряженного полета Орел сказал: «Смотри, дружище, Какова теперь Земля!» - «Земля теперь выглядит Как маленький пирожок, А далекие моря - Как корзиночка Для хлеба!»

Аута нахмурился. Зачем Адапа испортил песню? Иль ему очень хочется есть? Он посмотрел вокруг: сколько женщин приготовились дать им хлеба. Юноша взял с лотка два пирога и положил их на лист, лежащий у ног Ауты. Адапа поднял руки вверх и, набрав в грудь воздуху, запел:

Через три двойных часа Напряженного полета Орел сказал: «Погляди, дружище, Видна ли теперь Земля?» И я увидел, что Не видно Земли совсем, И на далеком море Не остановился мой глаз.

Адапа и Аута поблагодарили толпу, собрали милостыню в дорожные мешки. Теперь несколько месяцев было чем прокормиться.

— Там, на звезде Ану, есть поэты? — спросил Адапа, жуя хлеб.

Аута не ответил: он плакал. Товарищ понял его грусть и не стал тревожить вопросами.

Дни шли медленно, жить было тяжело. Особенно трудно было Ауте. Он мучительно тосковал о покинутом далеком мире.

Однажды утром Аута уже не смог встать и пойти в Вавилон.

А поздно вечером, когда звездное небо раскинулось, как бескрайняя мантия, Аута умер, устремив свой взор к звездам и сжимая в ослабевших руках землю, на которой он лежал.

Человек, видевший несколько миров и звездное пространство, довольный своей необыкновенной судьбою и опечаленный, что мир, в который он возвратился, не был похож на тот, из которого он пришел, ушел из жизни в земную пыль.

ЭПИЛОГ

Звезды начали исчезать, небо покрылось голубизной. Через широко открытое окно в полутемную комнату проникал запах сирени.

Временами слышался какой-то приглушенный продолжительный гул.

— Что это? — послышался чей-то голос.

— Сирень, — ответил другой голос.

— Нет, этот… приглушенный гул!

Второй собеседник засмеялся:

— Это лифт. Наступило утро, вот люди и идут на работу, город просыпается… Зажечь свет?

— Зажгите. Надо снова войти в ритм своего времени.

Один из собеседников протянул руку к выключателю лампы на письменном столе. Яркий круг света озарил обоих. Один из них сидел на своем рабочем стуле, другой — перед столом в кресле.

— Пойду приготовлю кофе, — сказал тот, кто сидел на стуле, и, встав, направился к двери.

Другой молчал. Зажег папиросу и долго смотрел на поднимающийся от нее дым.

Через некоторое время первый принес горячий кофе. Гость его, казалось, был чем-то недоволен.

— Как бы вы ни толковали легенды, до тех пор, пока не покажете мне хотя бы кусочек кремня, обработанного человеком, найденный, например, на Азорских островах, много ниже уровня океана, я в Атлантиду не поверю.

Хозяин выпил залпом всю чашку кофе.

— Откуда вы знаете, что я его вам не принесу?

— Когда?

Гость взглянул на хозяина, чтобы убедиться, не смеется ли тот над ним. Но он не смеялся.

— Когда мир оставит мысль о войне и найдет время спуститься в батискафе хотя бы неподалеку от островов четырех архипелагов…

— Для чего? Океанографы это уже сделали. И Азорские острова, куда вы перенесли Святую Вершину, и группа островов Мадеры, и Канарские острова с вашей Огненной Горой, острова Зеленого Мыса — все исследованы геологами.

— Я прошу батискафы для подводной археологии. Но этой ночью я не стремился доказать вам существование Атлантиды. Я уверен, она существовала!

— Платон в «Тимес» и «Критии» утверждал это. Солон ссылался на жрецов Египта.

— Это мне известно, — улыбнулся гость.

— Напрасно смеетесь! И поскольку историк — это не только архивариус, он не станет сбрасывать со счетов подобные документы. И вместе с тем я хочу напомнить вам о современных исследованиях на четырех архипелагах не только океанографов и геологов, но и этнографов, изучавших жителей Канарских островов. А знаете ли вы, что там люди говорят на трех интересных диалектах, изучение которых может дать довольно много материала?… И что у них есть древние тексты, которые ни они, ни ученые не могут прочесть? И что у них существует обычай хоронить умерших знатных людей под маленькими пирамидами?

— Но вы допускаете внешнюю причину погружения Атлантиды. Допустим, что она существовала, что…

— Здесь мы коснулись другой области, которая и является главным источником моей гипотезы. Я основываюсь на определенной манере толкования старинных легенд, и не только в отношении Атлантиды. Я, как видите, соединил легенды и использовал их такими, какие они есть, и даже приводил тексты.

— Некоторые из них я узнал.

— Но не об этом речь. Я хочу вам напомнить, что почти всегда в основе мифов и легенд лежит правда, зарегистрированная прямо или косвенно определенным поколением. Потом эти легенды и мифы усложняются или упрощаются в памяти последующих поколений. Не забывайте, что тысячелетняя память утрачивает обычную форму. В конце концов видоизменяется и память индивидуума. Вспомните об оставшихся у вас детских впечатлениях и сравните их с тем, что помнят те люди, которые тогда были взрослыми. А легенды, которыми я занимался, берут свое начало в детстве человечества.