Логика птиц

Когда взволнуется море доброты,
стирает оно грехи и мужчин, и женщин».
Услышав его, мюрид от радости лишился чувств,
издав такой вопль, что небо вздрогнуло.
Известил он всех асхабов,
одарил их доброй вестью и собрался в путь.
Бежал он к шейху с асхабами, рыдая от радости,
пока не добрался до места, где шейх свиней пас.
Увидели шейха — стал тот словно огонь,
мятущийся, радостный.
Забыл про христианство,
зуннар свой развязал.
Скинул шапку габров[149]
душа его вышла из христианства.
Шейх, заметив асхабов вдали,
среди них себя тусклым увидел.
Разорвал одежду на себе от стыда
и голову прахом осыпал от безысходности.
То кровавую слезу ронял, словно туча,
то вообще от души хотел отказаться.
То завеса небосвода сгорала от вздоха его,
то кровь закипала в венах его от раскаяния.
Мудрость и тайны, Коран и хадисы,
что с его души были полностью смыты,
всё это разом на память ему пришло,
разорвал он путы невежества и беспомощности.
Когда увидел он своё состояние,
пал на землю в поклоне, заплакал навзрыд.
Выплакал слёзы, пошла из глаз кровь вместо слёз,
от стыда весь покрылся испариной.
Когда асхабы увидели его в таком состоянии,
впавшим в горе вперемешку с радостью,
ринулись к нему во весь дух,
так благодарны, что были готовы с жизнью расстаться.
Шейху сказали: «О видящий тайное за завесой,
разогнаны облака перед солнцем твоим.
Вера заменила неверие,
идолопоклонник Рума вернулся к Единому.
Взволновалось вдруг море признания,
Посланник стал заступником твоим.
Пришло время благодарить мир,
благодарить Бога, не надо скорбеть.
Хвала Аллаху, в море темноты и заблуждения
сделавшему путь ясным, как солнце.
Тот, Кто может делать светлое тёмным,
принимает покаяние, даже когда много грехов.
Огонь покаяния, который Он зажигает,
сжигает все, что должно быть сожжено».
Сокращу я рассказ с этого места.
Пора им сейчас в обратный путь.
Шейх омовение совершил и вновь надел хирку,
отправился вместе с асхабами в Хиджаз[150].
Снится девушке-христианке:
взошло рядом солнце, приблизилось к ней.
Солнце вдруг заговорило:
«Беги тотчас за шейхом своим.
Прими его веру, стань прахом пред ним.
Осквернила его ты — очисти теперь!
Он искренне встал на твой путь,
последуй и ты за ним всем своим сердцем.
Сбила его ты с пути, он пошёл за тобой,
но раз он вернулся на свой путь — стань ему спутницей,
иди рядом с ним, хватит тебе
пребывать в заблуждении, очнуться пора».
Когда пробудилась девушка ото сна,
свет брызнул из сердца, словно солнечный луч.
Объяла сердце её дивная боль,
взволновало её желание Истины.
В опьянённой душе вспыхнул огонь,
обратилась она к сердцу и нашла его влюблённым.
Не ведала эта смятенная душа,
что за семя внутри неё дало росток.
Попала в беду, некому было помочь,
обнаружила себя в удивительном мире.
В мире без признаков дороги
учись быть немым — язык неизвестен.
В тот же миг всё кокетство и пустое веселье
потоком из неё вылились, о чудо!
Выбежала с криком, платье порвала,
посыпала голову прахом и, сбивая в кровь ноги, побежала прочь.
Сердце полно боли, и сама слаба,
устремилась за шейхом и мюридами.
Бежала она с потерянным сердцем,
пот лился ручьями, словно ливень в грозу.
Но не знала она в пустыне, в степи
ни направления верного, ни дороги.
Обессилев, заблудилась, расплакалась,
лицом тёрлась о землю в отчаянии.
Запричитала жалобно: «О всем помогающий Боже!
Я женщина, от которой ничего не зависит.
Многих мужчин, идущих по Твоему пути, я сбила с дороги.
Ты не бей меня, потому что била я их, пребывая в неведении.
Успокой кипящее море гнева Своего,
не знала я — и ошиблась, Ты прости.
Что бы я ни сделала, с меня, бедной, не взыщи,
я веру выбрала, пощади неверную».
Голос объявил шейху изнутри:
«Та девушка вышла из христианства,
осознала она Наше Божество.
На пути к Нам у неё возникли препятствия.
Вернись, встань рядом с кумиром своим,
будь другом и спутником любимой своей».
Шейх тотчас свернул с дороги, как ветер,
поднял он среди мюридов волнение.
Все спросили: «В чём тайна твоего возвращения,
какова цена пустых разговоров и покаяний?
Вновь примешься за любовные забавы,
окунёшься в разврат после стольких покаяний?»
Шейх сообщил им то, что узнал о девушке,
и едва не умерли все, кто услышал.
Повернули обратно шейх и асхабы, шли,
пока не добрались туда, где была услада сердца шейха.
Увидели лицо её, жёлтое, как золото,
локоны, покрытые дорожной пылью.
Платье совсем изодрано, ноги босые,
лежала на земле подобно трупу.
Когда заметила та луна с израненным сердцем
своего шейха, лишилась чувств.
Пролил шейх на её лицо потоки слёз,
пока была она в объятьях сна, в обмороке.
Очнувшись, взглянула на шейха красавица
и сама разразилась слезами, подобно утренней туче.
Перед взором её прошли его верность и любовь,
сама бросилась ему в ноги, взяла его руки в свои.
Сказала: «Мне стыдно перед тобой, душа моя в пламени,
больше не могу гореть за завесой.
Сбрось эту завесу, чтоб прозрела я,
позволь мне принять ислам[151], перед тем как умру.
Когда шейх ей прочёл шахаду,
волнение охватило друзей шейха.
Когда увидела красавица свет истины,
потоки слёз они пролили:
наконец-то красавица нашла свою дорогу,
насладилось её сердце верой.
Её упоённое сердце почувствовало
безмерное одиночество, и не было утешителя.
Сказала: «О шейх, иссякло мое терпение,
более не могу переносить разлуку.
Ухожу из этого мира, полного горя,
прощай, о шейх Санаан, прощай!
И речь моя будет краткой,
и сама я слаба, прости меня и не держи обиды».
Промолвила эти слова та луна и отдала Богу душу.
Половина души у неё осталась[152] — и всё отдала Любимому.
Скрылось её солнце за тучей,
отделилась от неё сладкая душа, какое горе!
Была она чистой каплей в этом мире лжи,
в сторону моря правды отправилась.
Как ветер, уйдём мы из этого мира,
ушла она, и мы все уйдём.
Так было много раз на дороге любви,
это известно тому, кто познал любовь.
Всё, о чём поведано, возможно на этой дороге:
милость и отчаяние, обман и счастье.
Нафс человека глух к этим тайнам,
и слабому не победить врага.
Эти тайны постигаются душой и сердцем,
их не поможет понять красота глины и воды[153].
Битва сердца с нафсом с каждым мигом трудней.
Пой горькую песнь, ибо скорбь станет ещё тяжелей,