Резко закрывает халат, снова с силой прижимая к оголённому торсу. Во рту всё пересохло, и я не могу вымолвить ни единого слова. Еле сдерживаюсь, чтобы не сглотнуть, тем самым сдавая себя с потрохами. Парень наклоняется к моему уху, проводя кончиком языка по его мочке, чем поднимает во мне ещё большее вожделение.
— Сейчас иди в нашу комнату, и надень бельё. Я не хочу, чтобы этот лопух на тебя пялился. — Шепчет, и по-быстрому завязав узел пояса, разворачивает, и шлёпая по попе для ускорения, отправляет наверх.
Быстро поднимаюсь по лестнице, и сразу же лечу в ванную. Останавливаюсь напротив зеркала, осматривая покрасневшую себя. Смачиваю ладони холодной водой, и прислоняю к горящим от стыда и возбуждения щекам. Так-то лучше..
Выхожу, и выбрав в своём гардеробе самое тонкое и неприметное бельё, снова заматываюсь в халат, и спускаюсь обратно в маленькую домашнюю больницу.
После долгого обследования и осмотра с нажатием на все больные места, я снова погрузилась в мир сырого подвала, и жестоких ударов ногами. Не хотела признаваться, но даже тогда я надеялась, что он придёт. Что придёт и спасёт меня. Прижмёт к груди, и успокоит. Просто будет рядом.
— С органами девушки всё в полном порядке. А ссадины, порезы и синяки пройдут через неделю-две. Вот некоторые рекомендации и лекарства. — после получаса тыканья по кнопкам ноутбука, док передал Дину какую-то коробку, и начал собирать всю находившуюся здесь технику.
После чего мой мучитель и спаситель отвалил мужчине кругленькую сумму, и тот укатил восвояси, оставив меня наедине со своим страхом и вожделением.
— Ну давай, иди сюда, крошка… — не просит. Приказывает, хлопая по своему колену, показательно принуждая сесть.
— Не… кхм… — голос сбился, но я тут же взяла себя в руки. — Нет. Я пожалуй пойду спать.
— Я разве спросил? Если с тобой всё нормально, то и в улюлюканье ты не нуждаешься. А значит, продолжаешь играть роль моего дорогого подарка. — делает глоток горячительного напитка, и снова опускает бокал на столик, повторно хлопая себя по бедру. — Иди сюда, если не хочешь снова получить кнутом по заднице.
Я боюсь. Мне неимоверно страшно. Неужели ничего не изменилось? Неужели он продолжит и дальше обращаться со мной, как с не имеющей собственного мнения куклой? Я не хочу. Не хочу подчиняться ему. Точнее не желаю делать это по принуждению. Мужчина запал мне в душу, и я бы дала ему шанс поухаживать за собой. Эти руки. я не отказалась бы чувствовать их на своей талии. Эти губы… я была бы только за сминать их своими при поцелуе. Эта спина… с удовольствием бы царапала её, сгорая от удовольствия. Эти бёдра… с восхищением наблюдала бы как они бьются о мои, доводя нас обоих до истомы. Этот голос… я бы слушала ими слова о любви… Но не так… Не по принуждению..
Но так, или иначе, я не могу не подчиниться. Он сумасшедший, и ему подвластно сделать со мной всё что угодно. Его дом совершенно пуст, нет даже прислуги. Да даже если бы кто-то был… Мне никто не поможет. Это всего лишь красивая клетка без выхода. Без выбора. Без воли.
Медленно шагаю к нему, и опускаюсь на одно колено, обвивая шею руками, чтобы удержаться. Парень не медлит, сразу же развязывая белый халат, и открывая себе вид на примитивное бельё синего цвета. Он снова напряжён. Его скулы очерчены, казалось бы прорисованы до мелочей, губы немного поджаты, а глаза… они с каждой секундой становятся всё темнее и темнее.
— Сними… — выдыхает, стягивая плечико махровой ткани вниз.
— Хорошо… — шепчу охрипшим от страха голосом, и послушно скидываю вещь на пол.
В один момент его широкая ладонь перемещается на горло, и мне становится трудно дышать. Нет, он не сдавливает сильно, просто от такой его близости в лёгких просто-напросто заканчивается кислород. Губы парня в миллиметре от моих, и это ещё больше распаляет желание снова их попробовать. Но я держусь. Я не какая-то безмолвная кукла, которой можно управлять. И если уж я не могу не подчиняться, то хотя бы не покажу свою заинтересованность.