— Сынок, подойди ближе. Твоя матушка тоскует, сердце её томится, пока твой двоюродный дядюшка в отъезде по неотложным делам короны.
По спине Сэля пробежали морозные мурашки. Как славно, что он не стал брать бумаги в руки и не нарушил порядок на столе государыни.
— Пойди-пойди сюда, — Зармалессия поманила принца пальцами так, как обычно делала, когда в ней начинала пробуждаться глубокая привязанность к собственному чаду.
Сэлю пришлось опуститься на колени перед креслом, чтобы исполнить прихоть матери и упасть в её объятья. Зармалессия сомкнула руки на спине сына и уткнулась носом в его белоснежную макушку.
— Больше, чем по кузену — моей единственной опоре, моему единственному заступнику, — я скучаю лишь по твоему отцу. Ты так похож на него!
Королева приняла в ладони лицо наследного принца и отстранила его от своей груди на вытянутых руках.
— Ты так похож на Тэя, и становишься всё больше и больше похожим на него с каждым новым днём!
— Благодарю Вас, матушка, за добрые слова. Я явился к Вам без приглашения, однако с просьбой.
— …но почему ты всегда со мной такой безразличный и холодный?! — Зармалессия явно гостя не слушала, она опять вцепилась острыми пальцами в черепушку Сэля и наклонила принца к себе, снова прижав его лоб к собственному сердцу. — Почему ты всегда так скуп на чувства к родной матери? Разве я не даю тебе всего, что нужно?
— Ныне мне нужен ключ от гривны покорности, — твёрдо вымолвил наследник.
Он пристально посмотрел в глаза родительнице, и началось противостояние между чернильно-чёрными водами в очах королевы и бледно-голубыми озёрами в зеницах принца. Чёрный быстро нагревается, он падок на тепло, светлый же зато лучше отражает инородные лучи влияния.
— Зачем она тебе? Ты, глупый, нерадивый мальчишка, надумал отпустить на волю неприученную к дому псину? Весьма недальновидный и ребяческий поступок. Лучше поразмысли, кто нас защитит, когда звёзды на небесах изменят своё положение, и в зенит придёт чужое светило? Что будет, когда в изумрудных водах отразится чужая слава, воспарившая до небес? Здесь никому не нужна вдова с ребёнком на руках. Пока что Зархель нам благоволит, только что будет дальше? Ты знаешь это, а?
— Да, но только ведь…
Кажется, Сэль Витар впервые за долгие годы взглянул на свою мать ни как на взбалмошное и едва ли не всемогущее создание, а как на обычного, рядового человека. После передышки, юноша продолжил:
— Только ведь Эр Данаарн — не сторожевая собака, и не меч. Он — человек.
— Сынок, он — не человек, он — бессмертный древний. Наш спасительный родник, из которого бьёт не ключевая водица, а самая чистая и непревзойдённая магическая энергия. Сегодня вельможи улыбаются нам, а завтра заносят кинжал над нашими спинами. Им не нужна женщина-повелительница, и уж подавно не нужен на троне нахальный мальчишка.
Зармалессия провела тыльной стороной ладони по щеке Сэля.
— А ты решил растратить эти чудесные силы попусту? Ты совсем больной? Ты ума лишился?! — королева в гневе повысила голос так, что склянки и графины в её покоях задребезжали.
— То есть, если он — не человек, то и мы вольны поступать с ним не по-людски?
— Красивыми словами хорошую жизнь не выстроишь! — громогласно провозгласила Зармалессия, поднося указательный палец к губам собеседника.
И Сэлю подмигнули бриллианты и изумруды с массивного материнского перстня.
— Матушка, неужели Вы на моём примере так и не уяснили, что невозможно угрозами, поощрениями и строгой привязью вызвать в ком-то душевный отклик?
— Глупыш, — снисходительно прошептала Её Милость, потирая прохладные щёки сына, — нам всего лишь нужно, дабы Эр нам преданно служил, и всё. Нам нет дела до того, что зреет в его душе.
— Союзы рушатся, клятвы преступаются, от слов легко отказываются, даже скалы перетираются в песок. Хочешь есть славный урожай — сей добро. Отдайте мне ключ от гривны, и я…
— Замолчи! Наглец! Где ты понабрался этого вздора! Только сядешь на трон — тебя сразу в клочья разорвут хищники и падальщики!
Внезапно королевой завладела лютая ярость. Её обуяли неприязнь и отвращение к собственному отпрыску, этому нахалу, посмевшему столь открыто ей перечить без причины. Принц мигом уловил перемены в настроении государыни и поспешил скрыться от материнского гнева в глубинах опочивален. Женщина, впав в бешенство, начала швыряться в смутьяна всем, что попадалось под руку. Первыми в наследника полетели лёгкие предметы, вроде подушек с кресла или царских туфелек, однако затем Зармалессия подскочила на ноги и стала забрасывать Сэля уже вещами потяжелее. Принц увернулся от большей части снарядов, ведь подобное происходило не впервой, но мелкая круглая тарелочка, вырезанная из цельного куска обсидиана, угодила прямо ему в левый глаз. По телу наследника волной прокатилась резкая боль, Сэль отвернулся в сторону, прижимая руку к повреждённому месту, однако от звуков его стонов, всё-таки прорвавшихся через стиснутые зубы, Зармалессия пришла в ещё большее неистовство: