Разве Фахарис не стяжала имя той, которая превращает мёртвое в живое, а живое — в мёртвое? Ведь храм, всё ещё засыпанный буро-золотистой суглинистой почвой, посвящался именно ей, а не Кардрагону, и именно её нетленный корпус бережно очищали от завалов рабочие.
Что же касается дракона, то сейчас очень трудно вообразить, что приключилось на самом деле, да и не особенно это волновало Зархеля Великолепного, основного учредителя раскопок, ровно, как и его приближённых или подчинённых.
— Можно как-то избавиться от крикунов? — прохрипел высокий мужчина с бледной кожей, лицо которого скрывала тень от широкополой шляпы.
С первого мгновения Луридас решил, что этот жилистый и заносчивый тип держится чересчур надменно для того, кто ведёт столь неблагородную и презренную деятельность. Он странно одевался, ещё более странно выражался, дерзости ему было не занимать, и, мягко говоря, он вообще никому не нравился в лагере. Впрочем, прислуга лишь и судачила о том, что якобы в жилах этого высокомерного красавца с острыми чертами лица текла кровь некоего великого, бессмертного происхождения, вроде эльфов или аранов, но столь разбавленная, что она не принесла главного дара своему обладателю — бессмертия.
— Они тревожат негулей, — пояснил белоликий мужчина, дотрагиваясь пальцем до края полей шляпы, украшенной металлическими колечками.
Раздался лёгкий перезвон, после чего он продолжил:
— Если негули тревожатся, то они становятся агрессивными. Если они агрессивны — это вызывает проблемы, могут возникнуть осложнения.
— Тревожатся? — недовольно наморщившись, переспросил Луридас. — Разве воплощения утопших — это не обычная нежить? Что она может чувствовать? Она не ведает страха, ей чужда боль.
Однако голос Луридаса звучал безучастно и отрешённо, так, словно ему уже давно наскучил данный разговор. Ныне в мыслях шпиона было лишь одно — то, что его дражайший брат-близнец до сих пор не вернулся с плёвого задания, и Луридас едва мог совладать с собственными эмоциями.
— Обычная нежить? — язвительно усмехнулся собеседник. — Если под «обычной нежитью» вы, уважаемый, понимаете тех тварей, которых призвали ниеды из царства умертвий, дабы они исполняли волю хозяев и сеяли всюду их же чаяния, то — нет, воплощения утопших — это не «обычная нежить». Это вам не какие-нибудь бродячие мертвецы или костяная армия, всецело подчиняющаяся повелителю. Негулей сотворила сама природа, неведомые силы естества, или, возможно, их породили источники дикой магической энергии — не известно, однако я вполне уверенно могу сказать: это вам не «обычная нежить», и с негулями необходимо проявлять осторожность. Ими будет гораздо сложнее управлять.
— Ниеды? — повторил мужчина непонятное слово, но спутник пренебрёг его речами.
Словечко это, привезённое из Мирсварина и взятое из хатра — языка древних, — означало любое разумное и одушевлённое существо, обладающее сознанием, однако в Элисир-Расаре редко встречались иные происхождения, кроме людского, поэтому местные его не употребляли.
Мужчины двигались вдоль центрального котлована раскопок к скромной палатке под непромокаемым навесом. Быть непромокаемым на землях дома Тёмных Ручьёв, под этим вечно промозглым и моросящим небом, считалось чрезвычайно полезным. Ведь даже если капельки дождя вначале кажутся россыпью бриллиантов на клинке, потом они послужат причиной возникновения ржавчины. А, коли ржавчина въестся в металл, то меч уже ничто не спасёт, из разящего и верного он превратится в непригодный. Конечно, требуется время для того, чтобы изморось намочила одежды, особенно в краях, где мелкие дожди почти никогда не усугубляются до ливней. Только лучше первым наносить упреждающий удар и не допускать подобных стечений обстоятельств.
— Вы, уважаемый, напрасно полагаете, будто негули — это какие-то поднятые из небытия скелеты, однако они скорее походят на нетопырей — созданий весьма загадочных и по-своему очаровательных, которые бороздят туманные просторны Дэля Перевёрнутой Луны в поисках добычи. Их влечёт вперёд жажда крови, а путь прокладывают таинственные рыже-жёлтые огни зениц.
Луридас непонимающе покосился на спутника. Он и малейшего представления не имел, что же вкладывал в столь задушевную историю этот рослый выскочка, однако шпион благоразумно удержался от нападок и колкостей. Его, бесспорно, сейчас совсем не интересовали лекции о заграничных монстрах, меньше он нуждался лишь в новой затяжной вражде.
— Я хочу сказать, что у воплощений утопших тоже наличествуют некоторые мысли в голове, они занимаются своими делами, ведут привычное существование. Они ведь не призваны на земли Ассалгота каким-то колдовством, они обитают здесь сами собой.