— Какая… прелесть, — зачарованно прошептал Гвальд, направляя взор чёрных глаз на минерал.
— Потрясающе! — согласился ошеломлённый Бел-Атар, и в его зелёных зеницах отразился золотисто-платиновый блеск камня.
— Давай сюда, его нужно как можно скорее передать Его Высочеству, — строго вымолвил мастер, протягивая руку к Момо.
Но парнишка тут же отступил. Он прижался к плечу эльфийки и вручил камень ей.
— Держи, сестрёнка.
Ирмингаут молча спрятала арашвир в карман и размашистыми шагами направилась к лодке Виридаса.
— Момо! Быстро полезай на борт к Учёному!
— Что… происходит? — непонимающе переспросил Бел-Атар.
В тот момент по округе отчаянно забегали две пары глаз — Гвальда и Лана, которого Ирмингаут тоже не посвятила в собственные планы, а просто поставила перед фактом скорого отбытия. Гвальд всё ещё отказывался верить в происходящее. Он не мог принять, что Глава, его приятельница, его подельница, его избранница, вздумала бросить братство и сбежать, как только заполучила желанное — проклятую иглу Виликарты.
— Момо, немедля залез в лодку к Виридасу, нам пора, — сурово отчеканила каждое слово Ирмингаут, и её необычайные очи будто наполнились горячей кровью. — Вы можете оставить монеты себе, нам они не пригодятся…
— А как же… Его Высочество? — простонал совершенно беспомощный Гвальд. — Разве мы не ради него всё это затеяли?
Ирмингаут замерла возле кромки воды. К ней подбежал испуганный Лан, и эльфийка тут же вцепилась в плечи паренька.
— Сес… сестрёнка, я не хочу никуда уплывать. Я хочу… а как же Гвальд и Касарбин? Отдай им камень…
— Молча залез в лодку! — прокричала Глава в ухо отбившемуся от рук смутьяну. — А ты… — женщина повернулась к мастеру, — …ты, «благородный» солдат, разве ты «затеял это всё» не ради того, что получил вчера? Что ещё тебе надо?
— Его Высочеству необходим арашвир, куда ты его собралась увезти?! — гневно взвыл Гвальд, подлетая к Ирмингаут.
— Мне он нужен больше.
— Сестрица, прошу… — ныл актёр.
— Ах, заткнись уже! На борт!
Эльфийка ухватилась за загривок Момо, направляя непослушного парнишку в сторону лодки Виридаса, но тут в потасовку включился Бел-Атар. Он вцепился в Ирмингаут, пытаясь разнять Главу и Лана, и заголосил:
— Вы все ума лишились что ли?! А ну, отпусти его!
Ирмингаут только коварно ухмыльнулась. Однако потом разжала пальцы, отпуская Момо на свободу, и легонько толкнула Касарбина в грудь, после чего «спаситель» опрокинулся назад и завалился на землю.
— «Доблестный защитник», — прорычала разъярённая женщина, — на самом деле — лишь разбойник с большой дороги.
— Да! Да! — начал кричать в ответ Бел-Атар, водружая руку на набалдашник меча. — Я — разбойник с большой дороги! И, знаешь, что?..
— Сестрица, усмири свой гнев… — продолжал стонать Лан, оплетая эльфийку своими цепкими руками. — Сес…
— Лан, — Ирмингаут, порядком уставшая от сопротивления, возложила пальцы на шею парнишки и твёрдо выговорила. — Помнишь, что случилось, когда мы с тобой последний раз если белый виноград?
— Вино… град? — на Лана мигом снизошло помешательство, и он отшатнулся в сторону. — Белый… вино… град? Почему… хах, почему он «белый», когда он — зелёный?
Живые и подвижные глаза несчастного остекленели, он присел на корточки возле воды, схватился за голову и уставился в одну точку, неустанно вторя: «виноград, виноград».
— Ты что творишь?! — возмутился Гвальд.
— Знаешь, что?! — завопил раскрасневшийся Бел-Атар.
Он, наконец, поднялся на ноги и уже держал в руках свой талисман — золотую монету на обычном кожаном шнурке.
— Эй, тебя ведь не волнует арашвир, да? Тебе интересно лишь это? Это… этот золотой я обманом выманил на большой дороге у твоего истинного божества! Он принадлежал Металлии Дрейк, тому самому древнему лунгу, в котором ты души не чаешь и коему поклоняешься, словно небожителю! Забирай, в обмен на кристалл.
Ирмингаут заледенела, ровно, как и Гвальд. Лили продолжала тихо спать в рыбацкой лодке и ни о чём не знала, а Лан печально подвывал себе под нос, захлёбываясь слезами. Ночь сегодня выдалась особенно ясной, звёздной, тихой и прозрачной, и только где-то позади Бел-Атара в воде раздавались лёгкие, ритмичные всплески.