— Ха! Ха-ха! Уже поздно! Ты опоздал, человек!
Лан коварно оскалился, обнажая острые клыки, заодно с истинной сущностью, что дремала в нём долгие годы. В тот момент Касарбин решил, что, бесспорно, Момо — не обычный человек, а бессмертный представитель высшего происхождения.
— Момо…
Лан искривился и толкнул приятеля, тот от недюжинной подачи отлетел на пару шагов назад и снова рухнул на влажный песок.
— Слушаю тебя, — отбил языком актёр, оборачиваясь в полкорпуса на собеседника, и позади него бушевали непонятные силы, приведённые в движение то ли божествами морскими, то ли самой планетой. — Говори же, я даю тебе шанс. Проверь собственную удачу и попробуй проделать то, что никогда не получается даже у лучших магов в Ассалготе! Давай, найди нужные слова!
Сейчас Момо смотрелся весьма устрашающе, только Касарбин не испытывал ничего подобного. Он ощущал одно — привкус тлена, горечь во рту. Погрузив пальцы в рыхлый и сырой песок, иноземец открыл было рот, но язык его словно онемел, а горло будто бы забил плотный ком из неуверенности.
— Что, молчишь? Как ты не поймёшь: это ведь свобода! Освобождение для всех, кто жизнь провёл в темнице или в доме скорби!
Бел-Атар резко подскочил на ноги и подбежал к Лану.
— Но в темнице тоже можно вырастить цветы, а в доме скорби — прекрасно повеселиться!
— М-м-м?
Кажется, художник состроил столь несчастную и уязвлённую гримасу, что один лишь его жалкий вид пронял и зацепил Момо, а вовсе не поток нравоучений. Лан слегка усмирился, и руки его обмякли, безвольно опустившись по бокам.
— «Когда незачем жить, то и умирать тоже не за что», — повторил Касарбин. — Помнишь? Зачем тебе сейчас погибать? Какой в этом смысл? Умрёшь сегодня — навсегда застрянешь во мраке, лучше избрать для этого более светлое и радостное время.
Вдруг двоих окутали резкие порывы пронзительного ветра. Они дули из недр Дремлющего леса и устремлялись на запад, к Янтарному дворцу, стройные башенки и статные шпили которого уже обвили странные фиолетовые и чёрные, серебрящиеся тени. Майн пробудился!
— А как же Фавн? — поскольку Момо присмирел, Бел-Атар сумел спокойно обнять его за плечи и прижать к себе. — Ты забыл о хорьке? Оставишь его одного?
— Ты глухой? Я же… я же сказал, что все умрут и никому не будет обидно или одиноко.
— Давай всё-таки попробуем отсюда выбраться, а умереть ещё успеем после.
Ветер стих, но ему на смену явился молочный туман, медленно выплывающий из корявых внутренностей Дремлющего леса и направляющийся к крошечному островку. Непроглядный и густой полог мглы опускался на окрестности, из-за чего сердце Касарбина только участилось. Момо уже не напоминал пугающего бессмертного, он опять походил на обычного капризного мальчишку, и молодой человек запросто увёл его за собой, после чего усадил в лодку.
— Руки за спину, — скомандовал Бел-Атар, решивший для надёжности связать этого непоседу. — Прости, Момо.
Парнишка совсем притих и сделался совершенно покорным, поэтому даже не возразил против подобного обращения, расценив его как забавную игру. Касарбин недурно умел управляться с верёвкой, поэтому быстро и ловко опутал Момо, стараясь поберечь его тонкую, красивую кожу.
Когда Лили очнулась, перед её взором мелькал белобрысый затылок Лана. Глаза девушки скользнули вниз, по спине боевого товарища, и с удивлением обнаружили путы, плотно стягивающие его руки и ноги. От столь странного зрелища травница подскочила на месте и испуганно ахнула. Она слишком резко приняла сидячее положение, и голова её пустилась в пляс.
— Аккуратно, ты ещё не пришла в себя, — раздался заботливый голос.
Вроде бы, он принадлежал Касарбину, но Лили не могла сказать точно: все объекты в лодке окутал плотный туман, да и перед её глазами ещё блестела тонкая, искажающая предметы пелена глубокого сна.
— Что приключилось? — прошептала травница, сладко потягиваясь. — У нас всё получилось? Игла Виликарты у нас?
— Хах, как тебе ответить? И да, и нет.
Затем Касарбин вкратце обрисовал всё произошедшее, а Лили слушала его, затаив дыхание и не веря собственным ушам.
— …Момо напрочь лишился самообладания, и поэтому мне пришлось его связать, — закончил монолог иноземец, опустив взор на дно лодки.
Вокруг троих членов братства Белой Семёрки, самых незадачливых, сейчас находилась не настоящая вода, а мелкий песок отмели, по которому они даже не могли уплыть куда-либо. Однако туман приукрасил реальность, превратив окрестности в бескрайние молочные реки, и Лили подползла ближе к Касарбину, дабы иметь возможность хотя бы разглядеть собеседника.