— О, крылья Ра’Ума! — испуганно заголосила женщина. — Взгляни!
Пальцем она указала на горизонт в ту точку, где вверх вздыбились потоки воды. Они закручивались по спирали, образуя круговорот, белый и клубящийся пеной, будто нарушающий все законы тяготения. Водоворот устремлялся в небеса, словно желал соревноваться с ними в могуществе или же бросал вызов всевышним божествам. Крутые стены воды опоясывали тонкие, сверкающие ленты из зиртана, перетёртого в пыль.
— Что за чертовщина?! Никогда такого не видел! Надо убираться отсюда.
— Надо забрать Момо и ребят, — немного пристыженно прошептала Глава, надевая сокровенную монету себе на шею.
Глава и мастер Белой Семёрки помчались назад той же дорогой, но вскоре их замедлили два происшествия: во-первых, из глубин Дремлющего леса начал исторгаться белёсый туман. Он был таким густым, что за считанные мгновения скрыл весь остров Янтарной башни, и уже скользил по поверхности воды в сторону руин храма и лодки, где, должно быть, ещё спала Лили.
— Ох, смотри! — крикнул Гвальд, направляя перст на запад.
Во-вторых, силуэт Янтарного дворца, что прекрасно проглядывался на горизонте, принялись оплетать магические вихри. Тёмно-фиолетовые и блестяще-чёрные, они вились и струились, отламывая куски от крыш и сталкивая с пьедесталов статуи.
— Что это? — прохрипел Гвальд.
Он поражённо раскрыл рот и выпучил глаза, и его крепкие, мужественные руки самовольно опустились по бокам, чуть ли не выронив меч в воды Зелёного моря. Ирмингаут, снова стоящая плечом к плечу с мастером, взирала на происходящее столь же изумлённо и обескураженно.
Восстание было запланировано на канун Дней Великих Жертв, и до него ещё оставалось почти трое суток, так что же это такое творится в замке? Что поистине угрожает Его Высочеству?
— Крылья Ра’Ума! — снова вскрикнула женщина, хватаясь за голову.
Её прекрасный лик исказила гримаса неподдельного ужаса, но внезапно Гвальд явился ей на выручку: он, достав из тайника выкраденный арашвир, предложил минерал подруге со словами:
— На, держи. Иди к Его Высочеству. Спаси его. Разве это не он — тот, кто на самом деле живёт в твоём сердце?
— В моём сердце… лишь холода и лёд, — отразила Ирмингаут, однако по её уязвлённому виду мужчина сразу всё понял.
— Да-да. Держи. Уверен, ты не подведёшь, — он тепло улыбнулся, протягивая на открытой ладони сияющий радужными лучами арашвир.
Вообще-то, у Ирмингаут уже созрел весьма опасный план, и она в охапку сгребла с руки Гвальда кристалл. Женщина помчалась к Янтарному замку, но вдруг замерла и оглянулась назад.
— Как же Момо? — отбила она губами.
— Не беспокойся, я позабочусь о нём. Обо всём братстве.
Ирмингаут кивнула и ринулась вперёд, на запад, вороша и разбрызгивая воду сапогами.
— Удачи! — преследовал её по пятам могучий возглас Гвальда.
Глава одиннадцатая. Верен в жизни — верен в смерти
Сэль медленно разлепил веки и устало произнёс:
— Поймал тебя.
Кажется, Его Высочеству снился какой-то сон, однако по пробуждении он уже ничего не помнил. Сон полностью улетучился, не оставляя после себя ни сумрачных обрывков, ни туманных предсказаний, лишь странное, щемящее чувство в груди. Сэль положил руку на то место, где трепыхалось его загнанное сердце, и растёр поверхность, поражённую тяжким недугом. Имя этому недугу — тревога без видимых причин.
— Неужели я заснул?
На полу валялась беспризорная книга Его Высочества, а настольный фонарь давно потух, и в помещении, которое теперь занимал наследник престола, секретном и запрятанном в глубинах замка, вовсю резвилась густая, бархатистая тьма. Здесь не имелось ни единого окна, ибо окна нарушали целостность конструкции из пал-силбани; они создавали прорехи в защите перед магией, а именно блоки из пал-силбани слагали стены новых опочивален принца. Сэля сюда переселил Эйман Данаарн, лично нашедший такое славное и позабытое на века укрытие, ведь бессмертный маг серьёзно переживал за безопасность Его Высочества, особенно после того, как Зархель вернулся ко двору.
Зархель затевал нечто весьма неприглядное, только что это было конкретно, Данаарн так и не разгадал. Во всяком случае, мумия Тысячелетней Фахарис уже подступала к границам Исар-Динн, и должна была с триумфом преодолеть городские стены за сутки до Дней Великих Жертв. Процессию сопровождали толпы паломников — свежий «материал», который Зархель с помощью чар смог бы обратить в полчища безропотных воинов-прислужников. Могущество Главного советника росло по мере того, как Тысячелетняя Фахарис продвигалась к замку. Впрочем, вместе с тем усугублялось и его мрачное безумие.