— Это вовсе не безделушка, это — меч моего отца и твоя верная погибель.
— Ха! Твой отец… давай я расскажу тебе историю, наследник. Поведаю тебе всю подноготную твоей прогнившей семьи.
Его семьи? Почему-то до сего момента Сэль верил, что семья у них с Зархелем общая, как бы прискорбно это не звучало. Советник опустился на четыре лапы и тут же вскарабкался на стену, и его тонкий хвост волнами извивался позади. Он подкрадывался всё ближе, бередя проворным языком змеи старые раны наследника.
— Знаешь, как бесславно погиб твой дражайший батюшка?
— Он сложил голову во время царской охоты, в битве с воплощениями утопших! — рыкнул Сэль.
Принц не спешил пускать в ход меч. Эр Данаарн заранее успел поделиться с подопечным, что волшебным тварям, чьё могущество поддерживают практически неземные силы, не страшно обычное оружие людей.
— Да, однако заешь ли ты, отчего его постигла столь позорная участь? Здоровье Тэя разъело отравленное зелье. И этот смертельный яд поднесла ему не кто иная, как… его собственная жена! Да! Да!
— Нет! — огрызнулся юноша. — Не клевещи на мою мать!
Он не устоял, и взмахнул мечом, направляя остриё в драконий корпус, но клинок так и не коснулся плоти чудища.
— Да! Это твоя сердобольная матушка, моя любезная кузина, лично поднесла своему драгоценному возлюбленному отравленное зелье!
— Не может быть!
Зархель навис над принцем, приобняв его плечи когтистыми пальцами и опоясав спину хвостом. В принципе, Сэль выжидал того момента, когда беспечный противник окончательно потеряет бдительность, после чего юноша бы приказал магическим вихрям растерзать советника на части, а сам бы огрел его колдовским огнём. Только у Зархеля тоже имелся в запасе план; он целенаправленно дразнил и выбивал из равновесия непокорного племянника.
— Ты лжёшь! Уверен, безвременная смерть моего отца — твоих рук дело.
— Или, вернее, дело моих лап? — игриво фыркнул Зархель, потирая двумя костлявыми пальцами перед лицом Его Высочества. — Может, и так. Я чутка подтасовал карты в этом судьбоносном раскладе… Я ведь упоминал, что не брезгливый? Пришлось внушить Зармалессии, что она подаёт твоему батюшке любовный напиток — приворотное зелье, кое даже сердце этого развратного бесстыдника навсегда привяжет к ней, единственной! Она верила, что для неё одной у Тэя останутся глаза… так что, мага-короля погубила ревность обманутой супруги.
Сэль Витар грозно наморщился, приближая клинок меча к своему лицу. Он не мог понять, следует ли в нынешней ситуации доверять Зархелю, или же все его слова сами по себе отравлены, ведь сполна насытились змеиным ядом. Впрочем, за недолгое общение с двумя представителями бессмертного происхождения — Эром и Ирмингаут — Сэль тоже обучился недурно вычленять правду даже из обрывков повествования. Зачастую он безошибочно угадывал истинные намерения собеседника, прекрасно осознавая, когда ему лгут. Однако, Зархель — более не человек, теперь он — безобразное чудовище, кровожадный и алчный дракон, что подчиняется иным законам.
— Нет ничего на свете столь же вероломного, как сердце слабого человека, — протяжно прошептал советник на ухо племяннику, взятому в оцепление, — немудрено, что Зармалессию и Тэя сразил один недуг.
Внезапно глаза Зархеля натолкнулись на его собственное отражение в мече Сэля, и по его драконьему хребту пробежала дрожь отвращения.
— Как? Откуда… — советника, наконец, осенило, — …откуда у тебя эта скверная, грязная безделица?! Откуда у тебя меч Алькосура?! Ты бы никогда его не заполучил… я ведь потрудился! Спрятал и заточил!
Первый ар дома Аон замер, и по его искажённой физиономии заскользили тени удивления и отчаяния.
— Дуностар! — приказным тоном заревел Зархель. — Дуностар? Где этот навозный жук?! Где этот предатель?! Это он снял чары с усыпальницы?! Это он помог тебе открыть тайник?! Отдал тебе ключ, мерзкий, наглый мальчишка! Сожру его! Испепелю!
Дракон бросился вглубь своих грязевых «покоев». Он не собирался мириться с оскорблением, нанесённым этим гадёнышем, Дуностаром, седьмым аром Аонов, но Сэль последовал за противником, попутно подливая масла в огонь: