Принц, размахивая обнажённым мечом, двинулся на встречу судьбе. Эмерон ещё пару раз пытался задержать его, но вскоре к молодому человеку подошёл отец и строго изрёк:
— Не перечь магу-королю, иначе он сметёт тебя по щелчку пальцами. Знал бы ты, сын мой, какая могущественная магия течёт в крови у Амуинов! Не вмешивайся, мы отступаем.
— Но…
— Цыц!
Да, Сэль Витар всегда считал, что его сердце — словно покинутый дом, тропы к которому поросли осокой, а пути замело песком. Только Эра Данаарна это не смутило, он всё равно нашёл дорогу.
Если преданная дружба — это сила, то сможет ли она совладать с безумием и сокрушить зло в королевстве Элисир-Расар? Изгнать всех демонов, расстроить козни, снять проклятья и пленить драконов, запечатывая их в прошлом навсегда?
Посмотрим. Принцу предстояло выяснить это на собственном опыте, прежде чем провозглашать себя настоящим магом, королём всех земель и рек. Звезда свершений уже забрезжила на горизонте, но пока ещё туманным и неясным казался её свет.
Глава двенадцатая. Стихийное бедствие
Ирмингаут покинула Сломанный берег, пересекла омут и Песчаные врата, а когда добралась до медного холма, то ночь уже близилась к исходу. На небосводе не значилось ни единого облака, и её прозорливые эльфийские глаза могли видеть, как с востока пробивается заря, подсвечивающая слабым металлическим сиянием чёрно-кобальтовый свод, будто отлитый из стекла. В руках женщина накрепко сжимала зачарованный кристалл — эту золотую иглу раздора, — но искушение посмотреть ещё разок на арашвир было слишком велико, и Глава медленно расслабила пальцы. Мерклые блики от факелов и далёких огней, доносящиеся с богатых улиц, ловко проскользили по поверхности камня, тут и там порождая неземной блеск на острых гранях минерала, порой отражаясь белым, а порой рассыпаясь на радужные искры.
Эльфийка замерла на перепутье. И хотя она отчётливо видела, как довлеющий над окрестностями силуэт Янтарного дворца раскачивают, крушат и разбирают на камни неведомые силы, её внимание привлекли широко распахнутые южные врата. Стоило только преодолеть этот рубеж, неспешно прогуляться по благоустроенным кварталам Исар-Динн, и вот уже найдёшь себя возле внутренней городской стены. Дальше — дома и улочки победнее и поопасней, однако все местные старожилы знали, как без затруднений достигнуть внешней стены и выбраться за черту столицы без особых приключений. Почему бы ей не проверить намеченный маршрут, дабы лично убедиться в том, что это — правильный путь. В конце концов, разве сотни и тысячи могут заблуждаться?
— «Одна смертная жизнь ничего не стоит», — отрешённо прошептала Ирмингаут, потирая большим пальцем арашвир, расположенный на её ладони.
Эльфийка ещё давно заметила, что чем выше она забиралась на медный холм, тем становилось опасней. Из глубин раздавались тревожные крики, и гул постепенно усиливался. Пока женщина размышляла о побеге и изучала арашвир, на неё налетела первая волна пострадавших горожан. Вблизи дворца проживали либо наиболее богатые и знатные дамы и господа со своими домочадцами, либо полчища их слуг, и теперь вся эта честная братия мчалась на Ирмингаут. В ночных халатах, сорочках и колпаках, они бежали прочь с медного холма, расталкивая редких встречных стражей, многие из которых поддавались общему настрою и тоже присоединялись к панике.
Спрятав арашвир и едва успев убраться с пути одичавшей толпы, Ирмингаут взялась прислушиваться. Она пыталась разобрать среди бессвязных криков, что же именно сподвигло этих вельмож и зажиточных купцов бросить свои изысканные дома-особняки и пуститься в бега практически в чём мать родила, но даже её уши ничего толкового не уловили. Горожане Исар-Динн никогда не страшились золотых катаклизмов. Многие из них при умеренных толчках и взрывах в море вовсе не торопились спускаться в убежища, которыми располагал почти каждый приличный дом, а теперь вот ринулись наутёк без единой монеты в кармане и даже без приличных сапог?
Вскоре за группой беглецов показались их преследователи — уродливые, громоздкие големы, сочащиеся грязью и мерцающие зиртаном. Даже бывалую воительницу поразил их безобразный внешний облик, особенно обрывки тел других созданий, внедрённые в корпуса чудовищ посредством магии. Неудивительно, что мещане, привыкшие к выверенному течению событий, пришли в дичайший ужас от появления на улицах столицы подобных тварей. В конце концов, улицы эти всегда славились порядком и спокойствием, они будто были образцовыми по меркам и людей и лунгов, и испокон веков не ведали столь прискорбного нашествия незваных «гостей».