Бережно обняв одной рукой голову раненого, по-прежнему увенчанную короной из янтарных цветов, золота и крупных жемчугов, Эр зажал арашвир между большим и указательным пальцами левой.
— Я — бог чёрного песка и пыли. Я — бог огня, я — бог войны, я — бог погибели…
Воздух возле Данаарна напитался майном. Он позолотел, напрягся и протянулся длинными тонкими струнами, насытившись магической энергией и укрепившись из-за поддержки либбо. Будучи демоном-оборотнем, особой разновидностью лунгов, Эйман являлся воплощением всего волшебного и эфемерного. Он взялся озвучивать своё идеальное заклятье, — а это значило, что чары не могли промахнуться мимо цели. Колдовство началось.
— …я сжёг все мосты, я спалю весь этот мир дотла, но… ничего, ибо огонь — моя стихия.
Его золотые глаза вновь вспыхнули с яркостью и силой двух испепеляющих солнц, и Ирмингаут пришлось зажмуриться.
Эр взял арашвир в левую руку так, словно вооружался кинжалом, и когда напряжение атмосферы достигло высшей точки, он вонзил кристалл прямо в сердце наследника престола Элисир-Расара под гром могучих, чародейских слов, что трещали электричеством:
— Повелеваю: ты должен жить!
Солнечная игла Виликарты легко рассекла грудную клетку Сэля Витара, погружаясь в плоть до основания.
— Любовь моя! Отныне тебе предстоит заботиться о принце. Дай ему силы, вдохни в него великую искру. Теперь он на твоём попечительстве, а я сам позабочусь о себе.
Золотое свечение до конца отщепилось от Данаарна и при помощи кристалла присоединилось к принцу, даруя юноше невероятно редкостную вещь: шанс всё изменить.
Арашвир как средоточие и воплощение майна, — магической энергии, что неравномерно пронизывала планету Ассалгот, — хранил в себе множество секретов, но Эйману Данаарну был известен главный. На самом деле арашвир обнаруживался только в останках демонов, которые испокон веков обитали в Тчелане и порой устремлялись на земли смертных через врата — пространственный разлом, появляющийся в ткани мироздания по тем или иным причинам. В таких путешественников между измерениями неизбежно вселялись призраки погибших, что тоже блуждали по туманным полям Тчелана-Междумирья. Состоящие из убийц и клятвопреступников, покинутых и отверженных, умерших в чудовищных муках, а потому ищущих отмщения, духи эти внедрялись в тела демонов, а затем выбирались из врат. На почвах Ассалгота демоны уже были обречены нести бремя погибших, всецело подчиняясь чаяниям поселившейся в них скверны. Они рыскали в поисках чужого огня жизни, и единственное, что их влекло — это бессмысленные разрушения… Однако удерживались проклятые духи в живых существах в подлунном мире лишь благодаря поистине магическим камням — арашвирам, или «сердечникам» демонов.
Впрочем, арашвир можно было использовать иначе. Ведь он просто сплачивал две сферы — невидимую сферу потенциальных течений магии и твёрдую, оформленную сферу предметов, веществ и материалов. Драгоценный минерал помогал управлять потоками магии врождённо, как бы на инстинктивном уровне, и позволял не тратить на это концентрацию и сосредоточение желаний. И, в общих чертах, если бы внедрённые осколки души содержали в себе нечто светлое и нетленное, то, может быть тогда это не причиняло бы вреда владельцу, а, напротив, оздоравливало бы его сердце?..
Только Данаарну было глубоко наплевать, станет ли Его Высочество ещё более просветлённым и порядочным, или его душу поразит страшный недуг в виде самых тяжёлых, самых горестных и дурных чувств: лишь бы принц жил, а дальше они как-нибудь разберутся с последствиями. Вместе. Ведь древние лунги никогда не поворачивались спиной к своим друзьям, даже если те слыли гнусными мерзавцами и подлыми мошенниками. И не потому, что боялись получить коварный удар исподтишка, а потому, что не способны были вымарать их из памяти или вычеркнуть из сердца.
В конце концов это — последний шанс для Его Высочества. В воздухе до сих пор клубился зиртан, а в стене морской воды теплилось жидкое либбо, которое при содействии арашвира могло бы подсобить собственными магическими силами, и залатать раны того единственного, кто был действительно достоин этого. Данаарн знал истину, что при наличии трёх воплощений вселенских столпов — арашвира, либбо и тайлина, — можно было творить по-настоящему непостижимые и великие вещи… но и с двумя субстанциями на руках реальность вокруг уже становилась куда интересней. Либбо и арашвир образовывали прекрасный союз, дополняя и поддерживая друг друга, а ещё они были способны соткать новую плоть тому, с кем вступали в контакт.