— Будет не зима, а преддверие зимы.
Ирмингаут улыбнулась, как бы намекая собеседнику, что вряд ли они когда-либо сойдутся во мнении по этому вопросу, а затем медленно ушла на поиски наследного принца.
Гвальд замер возле распахнутого окна. Он смотрел на богатую, пышащую жизнью зелень; на все эти изумрудные деревья, покрытые цветами кустарники и упругую, сочную траву. Зима давно закончилась в Элисир-Расаре, а теперь вот и его покидает навсегда…
Но он любил свою зиму, неприветную, суровую и тяжкую, полную скорбей, лишений и несчастий. Однако всё-таки невероятно прекрасную, освежающую, бодрящую чувства и закаляющую характер! Впрочем, у природы свои законы, времена года сменяют друг друга на троне с неизменной частотой, так что… может, и для Гвальда уготован иной сезон?
Как известно, путешествовать по Зелёному морю было лучше всего с двадцать пятого числа последнего весеннего месяца по восемнадцатый день первого месяца осени, то есть с момента появления первых светил из скопления Голова Льва до восхода Арксах.
Арксах якобы несла с собой облака, и, следовательно, — ливни и бури, впрочем, по двадцатое число заключительного месяца осени ещё можно было пускаться в морские странствия почти без риска. Но потом, когда на небесах проклёвывалась Петина, ненастная звезда, уже никакие суда не спешили покидать порты и гавани Исар-Динн, поэтому нетерпеливым приходилось трогаться в дорогу верхом, нанимать экипаж или топать пешком. Однако, Петина своим светом ещё и возвещала скорое начало зимы, а это значило, что проще было уже вообще никуда не уезжать, а дожидаться благоприятной погоды и новой весны под безопасной крышей возле уютного очага.
Но подобные прописные истины не трогали сердца вечных странников, которым претила осёдлость, таким, как древние лунги, или Эйман Эр Данаарн, например. Смелого и дюжего мага, ещё и бессмертного вдобавок, не могли отвадить от предстоящей дороги какие-то там календари, сводки погоды или просто здравый смысл опытных кочевников.
Он мог именоваться странником, или путешественником, или даже бродягой — это было неважно. Ничто не имело значения, помимо одного: его путь — его стезя. И кого он там встретит, и с кем распрощается — никого не касалось, лишь краем задевало сердце, когда проходило слишком близко.
Хотя, порой случается так, что обстоятельства открывают свежий, неожиданный взгляд на вещи, переворачивая мировой порядок и сотрясая до основания законы бытия. Наверное, нечто подобное и приключилось с Сэлем Витаром и Эром Данаарном, но, соль в том, что в итоге каждый остался при своём. В конце концов, герою нужен дом — место почитания, а страннику — новый горизонт, и настало время прощаться.
В одном из гротов на восточной части Сломанного берега бессмертный маг дожидался явления Сэля Витара Амуина Малидота, недавно провозглашённого законным правителем и наместником трона Элисир-Расара, Адоном, Нин-дар-дином, Единственным господином всех земель и вод.
Сэль прибыл точно в срок, на закате, когда розово-пурпурный диск солнца повис за Янтарным дворцом, обращая серебристый песок Сломанного берега в чистую платину. На маге-короле была надета мантия из плотного, тёмно-синего сукна с глубоким капюшоном, что сохраняла тайну его личности. Отбросив назад капюшон и обнажив свои до сих пор роскошные, обличающие волосы, Его Величество шагнул под навес грота бурым сапогом с острым носком. Теперь у него на поясе покоилось два меча в противовес тому недостатку, который имелся прежде.
Эр, расположившийся на плоском камне, привстал и немного отряхнул свои походные одежды без малейших претензий на изысканность.
— Почему ты не показался на моей коронации? — нахмурившись, проговорил Сэль. — Я же звал тебя.
Данаарн чуть-чуть наклонился в бок, чтобы выглянуть из грота. На загнутом дугой, мокром пляже толпилась охрана Его королевского Величества, состоящая из наиболее преданных и родовитых дворян, в числе которых был Эмерон Чёрный Вереск, будущий зять мага-короля. При параде, в лучших, начищенных до блеска доспехах да на вороном коне, он полностью оправдывал своё прозвище и смотрелся грозно, словно заколдованный ворон, сидящий на плече верховного бога и шепчущий ему о проделках смертных.
— Не следовало мне там показываться, — надменно хмыкнул Данаарн, взмахнув рукой. — Такие сомнительные личности как я лишь чернят Вам репутацию, Ваше Величество. Впрочем, я рад так тебя назвать, не получая затем очередную отповедь.
Сэль радушно улыбнулся и подошёл ближе к другу.