В итоге, голову Чёрной Змее отрубили Воины Вереска. Они имели связи с домом Чёрных Ворот, домом Кирн, чей символический цветок — именно вереск. А Мираж на Воде рассеяла Золотая Луна, такая же постоянная и нетленная, как два объекта, в честь которых и была наречена.
Нынче в Исар-Диннах незаконными делами управляли три братства: Воины Вереска, Золотая Луна и Служители костей, которые из сборища ничтожных попрошаек перевоплотились в могучую религиозную секту, поддерживаемую домом Аон. И между ними по-прежнему балансировала едва заметная, натянутая, тонкая верёвочка — Семёрка Белых, наименованная так в честь одного славного созвездия.
— Не может быть, что вы оба — из числа Семёрки, их ведь так мало! — восхищалась Лили, широко разинув рот. — Прошу, примите к себе и меня!
Она держала пожитки плотно прижатыми к груди, пока все трое приближались к некой торговой лавке.
— А во-вторых, — Гвальд навёл на шумную барышню свои непреклонные карие глаза. — Сколько лет тебе, девочка?
— Мне? — почуяв шанс, Таолили принялась суматошно сочинять. — Мне двадцать!.. два! Мне двадцать два, добрый тан.
— Не лги.
— Два! Двадцать! — но и в эту ложь мастер не поверил. — Девя… восемнадцать! Мне восемнадцать!
— Мы ведь не на рынке, крошка. И дальше будешь цену сбрасывать?
Путники подошли к торговому домику, который уже давно закрылся, ведь на Исар-Динны опустилась густая ночь. На улицах стояла непроглядная темень, нигде не было видно ни факелов, ни осветительных жаровен, и только в редких лужах отражался свет двух лун Ассалгота — Дион и Цер смотрелись в воду, словно в зеркало. Как и прочие холёные и белоликие девицы, они слишком сильно увлеклись поверхностью и были пленены своей же красотой, и происходящее их не тревожило.
Над торговым домиком значилась надпись: «Лавка волшебного Северона. Скупаем всё ценное и драгоценное». Таолили, поскольку была неграмотной, не могла этого прочитать, в отличие от Касарбина. Девчонка даже не сподобилась подумать, в какую передрягу угодила — Гвальд и Бел-Атар завели её в глубины омута, очень опасные края, откуда простирались шикарные виды на Сломанный берег и на Ржавую топь, что отделяла полуразрушенные и покинутые городские предместья от обсидиановых вод волнующегося моря. Где-то вдалеке даже мелькали чёрные скелеты деревьев Дремлющего леса.
— Хм. Никого уже нет. Впрочем, предсказуемо, — промычал себе под нос Гвальд, ступая на разбитую дорожку и спускаясь ещё ниже. — Нам сюда.
Касарбин молча пошагал за приятелем, и Лили помчалась за мужчинами.
— Так мне можно с вами? Можно? — тараторила она.
— На сегодня — да. Разок переночуешь, а потом глянем, что скажет Глава, — обрадовал Гвальд попутчицу. — Не бросать же тебя на улице.
Вскоре, правда, воодушевление новоявленной последовательницы сменила тревога. Она наблюдала за тем, куда устремляются сверкающие глаза Бел-Атара — на изломанный силуэт Дремлющего леса, в чащобах которого зарождались туманы. Ничего удивительно, как недавно объявил мастер, ведь ночь в самом разгаре, а ночь — это время для происков зла.
— Мангры… как в Хис-Чаде? И в такие холода? — тихо вышептал иноземец припухшими и чуток потрескавшимися губами.
— В какие-такие холода? — возмутился Гвальд, пока компания подбиралась к странной постройке на отшибе — обстоятельному и просторному каменному дому с башней в четыре этажа. — В Элисир-Расаре не бывает ни слишком холодно, ни чересчур жарко. Это ведь благодатные края! А лес — это обитель колдовства и майна. Это отнюдь не такие же деревья, как у тебя на родине, приятель.
— Там проживают ведьмы! И вампиры! — перебила его настырная девчонка, но Гвальд только расслабленно хмыкнул.
— Нет, там проживают навы — непонятные создания из потустороннего мира. Это они поднимают воды в бухте, они призывают воплощения утопших, и они колдуют туман.
— Какие ещё «навы»?!О чём ты, тан? — вопросила Таолили.
— Сам не знаю толком…
Все трое замерли недалеко от входной двери в ставку Белой Семёрки, однако взоры каждого направлялись на горизонт. Пейзажи тонули в чёрных и тёмно-синих красках, и трудно было среди мрака различить хоть какую-то благонадёжную фигуру — всё здесь вызывало лёгкую опаску, впрочем, в людских душах быстро поселяется ощущение чужеродного присутствия.
— …но однажды я с ними столкнулся. Они как-то связаны с Зелёным морем, и для чего выбрались на сушу — не ясно. Боюсь только, что когда мы это выясним, то станет уже слишком поздно.