— Повинуемся!
Две струи немедля отправились выполнять поручения, но третья осталась.
— Хозяин! Не следует разговаривать вслух! Вдруг, кто подслушает?
— Ну и что? Пускай слушают, всё равно ничего не поймут. Я же маг, и безумие естественно для меня.
Волшебная энергия больше ничего не изрекла, она покружила возле повелителя, затем лентой протянулась в том направлении, куда помчались её собраться, и исчезла.
Зармалессия и Зархель думали, будто пленник не может пользоваться чарами и любой колдовской силой, пока на нём надета гривна покорности, вырезанная из пал-силбани. С одной стороны, так оно и было, да, и этот проклятый ошейник не давал бессмертному развернуться в полной мере… однако, его тень уже сверкала металлическими искрами. Он лично сдерживал и присмирял стихийный огонь из майна внутри, позволяя другим участникам сражения расслабиться, опустить копья и мечи, снизить уровень защиты и по-настоящему себя проявить. В конце концов, дворцы и интриги неразлучны, словно братья-близнецы. И теперь бессмертный гость — дворянин. Чтобы понять, как надлежит плавать в неизведанных водах, сперва лучше залечь на дно… дабы испытать, исследовать его. Узнать, где притаились острые, невидимые камни.
Наследный принц находился во внутреннем дворцовом храме, где располагались прелестные изваяния самых важных для Элисир-Расара богов: здесь были статуи покровителей каждого из двенадцати домов, три скульптуры защитников столицы, и даже идол, изображающий мага-короля. Вообще, последнее божество считалось переходным, так сказать, и всегда представляло предыдущего правителя в то время, как ни лицо изваяния, ни детали не менялись столетиями. Сейчас подразумевалось, что воплощённый в сером мраморе маг-король — это образ почившего отца Сэля, Тэй Алькосур Амуин Малидот.
Его Высочество должен был исполнять распоряжение матушки и в наказание читать священные писания, однако он схитрил на этот раз, и между страниц толстого богословского фолианта заложил свою любимую книжицу о приключениях Касана. Судя по той улыбке, что озаряла прекрасный лик наследника, повествование явно вызывало слишком могучий отклик в его душе, порождая совсем не религиозные чувства. Один раз Сэль почти что расхохотался, но вдруг неудачно потянул раненую изнутри щёку и боль остановила его от святотатства. Дотронувшись пальцем до уголка рта, принц отвлёкся от текста и только теперь заметил тень, что сзади падала на полы его вышитого серебром кафтана.
— Аман-Тар! — обрадовался Сэль. — Как славно, что Вы нашли меня! Что ж, значит, отправляемся?
Он поднялся на ноги, возложил трактат на специальную подставку, не забыв убрать за пазуху собственную книжицу, и двинулся к каменной скамье, посреди которой лежали чужеземные издания, приготовленные наследником для мага.
На мгновение Сэлю Витару почудилось, будто посетитель чуток изменился. Волосы и глаза бессмертного стали ярче, что ли, а кожа приняла слегка розовый оттенок.
— Я подобрал для Вас несколько книг, напечатанных в Пределе, но это оказалось не столь просто. Может, в следующий раз сами зайдёте в королевскую библиотеку? Меня туда не допускают без надзора. Я могу выбирать лишь из тех томов, что имеются в Снежном куполе — в кабинете моего наставника Сагара, но Сагар не интересуется иными землями.
Пока принц то ли оправдывался, то ли всего-навсего делился впечатлениями, бессмертный маг взялся прохаживаться по небольшому, полукруглому храму, где горели масляные лампы и всё выглядело каким-то красно-серым. Добравшись до очередной подставки с увесистым фолиантом, пленник раскрыл книгу на случайной странице, и перед ним предстала мрачная картинка с изображением некоего тёмного бога или, возможно, демона.
— Его Высочество знает, кто это? — тихо, почти по слогам выговорил мужчина.
— А, да, конечно, — спохватился принц, заходя собеседнику за спину. — Это — бог чёрного песка и пыли, чьё имя мы редко произносим вслух, дабы не любим произносить вслух, дабы не пробудить злые силы и не накликать беду. Однако, я Вам скажу…
Сэль взглянул на мага именно тогда, когда и мужчина обернулся в сторону принца. Их взгляды на миг пересеклись, и бессмертный улыбнулся.
— Его имя Агро́т, он — единокровный брат Моранны, богини разложения и пупырей. Существует старинное предание, будто однажды бушующий пламень охватит все земли Ассалгота, словно стихийное бедствие. Всё живое, все растения и звери погрязнут в испепеляющем огне, и даже скалы расколются и раскрошатся, обернувшись чёрным песком. Из дыма и гари пожаров воспрянет Агрот, который превратит останки живого в пыль, а песком засыплет водоёмы. Он — бог изничтожения, бог погибели, которого страшатся прочие всевышние и небожители, и непримиримый соперник Моранны. Моранна лежит в земле, и всё мёртвое перерабатывает в свежую почву, из которой затем поднимается новый росток или выползает насекомое. Смерть, преподнесённая Моранной, дарует жизнь другому. Но смерть от рук Агрота — это абсолютное исчезновение. Он не проливает крови, не обгладывает плоть с костей, а просто высушивает или испепеляет. Он вытягивает всю жидкость, оставляя после себя лишь пыль и чёрный песок — бесплодные почвы, на которых никогда ничто не прорастёт. Он ратует за неизменный порядок. Впрочем, Моранна тоже подчиняется законам и порядку, но с ней можно как-то договориться. Её можно умилостивить, в отличие от Агрота. Бог чёрного песка и пыли глух и нем к чужим мольбам, и потому с ним не заключают сделок. Мы, жители Элисир-Расара, чтим озёра и реки и поклоняемся живительной силе воды, так что не удивительно, что мы не жалуем Агрота. Но мы не имеем права не уважать его величие…