На миг наследный принц замялся и отступил на противоположную сторону, откуда лучше просматривалось бы выражение лица гостя, только юноша устало обрушил взгляд себе под ноги.
— Нет здесь больше бессмертных. Здесь… когда-то во дворце проживала одна бессмертная женщина, она… она была моей наставницей, и в то же время нянькой. Но… она исчезла. Уже как два года прошло…
— Хм-м-м, — протянул маг довольным голосом. — Так вот чего желает принц? Женское сердечко?
На щеках Сэля опять проявился стыдливый румянец. Загнанный в угол снежный кролик решил, что достаточно с него унижений на сегодня, и он не обязан объясняться.
— Так вот, чего он хочет. Жаль. Какая жалость, этого я исполнить не могу, — задумчиво прошептал мужчина.
Однако его тяжёлые, неаккуратные слова вызвали лишь улыбку в Сэле.
— Конечно, не можете! Как бы Вы такое исполнили, ведь эта госпожа учила меня, что сердце не покоряется мечу.
— Да. Точно, — резко расставил все ударения и точки бессмертный. — Завтра я преподам тебе первый урок, наследник. Так что, ты уж потрудись и принеси мне парочку книг с заклятьями из Мирсварина. Имеются у вас такие в запасниках?
— Благодарю, Аман-Тар, — кажется, Сэль даже просиял от столь чудесной новости. — Всё, что будет нужно, я непременно разыщу! Да отразится Янтарный замок под лазурными небесами в зелёной воде!
Его Высочество выпорхнул из комнаты, весь пылающий от радости, предвкушения и нетерпения, а вот на бессмертного гостя, напротив, нахлынули мрачные мысли.
Почему он не мог понять, что за символы и знаки принц чертил на песке? Потому ли, что наследник престола — тот ещё неумеха, неопытный и неуклюжий? Или же дело заключалось в чём-то ином: более мерклом, более зловещем? И тот, кому прежде беспрекословно подчинялись потоки майна и у кого с пера всегда слетали превосходные волшебные конструкты, ныне лишён важнейшего для восприятия чертежей и формул? Он… он больше не в силах постигать смысл конструктов? Почему, ведь он по-прежнему умеет ловко колдовать и способен совладать даже с дикой и необузданной энергией… Он понимает умом, он понимает их, но…
Что это за демонические происки, что за злые козни?
Взмахнув рукой, бессмертный разом зажёг все свечи и лампы в зале, дабы доказать себе, что он всё ещё умеет управляться с магией. Сотни мелких огоньков вспыхнули, и отражения языков пламени поплыли по металлической пластине медного плато, по бокам которого цвели выгравированные нетленные кувшинки. В Элисир-Расаре короли верили, что эти водные цветы видели каждого из их предков и помнят древние времена. Однако… помнить и понимать — это вовсе не то же самое, что и чувствовать сердцем, да?
После того, как сизо-фиолетовые сумерки сгущались настолько, что в их недрах готова была зародиться прохладная ночь, кабинет на втором этаже башни Белой Семёрки оживлялся, и в его окне подолгу горел свет. Обычно за столом восседала Глава в какой-нибудь величественной позе. Она занималась бумагами, счётными книгами, просматривала полученные письма и доносы, а по бокам от неё хозяйничал молчаливый и темнокожий Учёный по имени Виридас. Он был ответственным за документы, хранящиеся в ставке, знал множество языков, даже больше, чем Бел-Атар, был подкован в вопросах права и законодательства, но, главное, прекрасно умел читать священные письмена богов — иероглифы, точно такие, что заполняли собой стены Янтарной башни.
Нет ничего проще, чем выдать вышколенную особу подходящей наружности за претендентку на звание Владычицы янтаря. Иное дело — обставить всё так, чтобы кандидатка действительно прошла испытания. А испытаний ей предложат немало, ведь жрецы-небесники на весь Элисир-Расар славились дотошностью и нетерпением к ошибкам. Однако… ситуацию облегчали два обстоятельства.
Во-первых, все проверки, которые выпадут на долю будущей Владычицы в Янтарной башне, не имеют никакого отношения к магии, и, следовательно, не требуют наличия ни жилки колдуна, ни талантов к чародейству. Они скорее направлены на выявление «чистоты души и непорочности сердца», и… на знания мифов, легенд и священных текстов. Содержание этих текстов — загадка, похлеще сути бытия, столь же непостижимая, как и общий замысел божеств. Почти никто отроду не бывал за стенами башни, за исключением небесников, потомственных слепцов, принадлежащих к единственному дому в Элисир-Расаре, что лишён земельных наделов и каких-либо доходных предприятий, кроме пожертвований. И, значит, почти никто в глаза не видел их священные письмена. Ни магу-королю, ни Верховному гебру, ни даже вездесущему Главному советнику не было известно, о чём конкретно повествуют тексты, однако, они были начертаны отнюдь не уникальным методом, а древними иероглифами. И иероглифы эти вполне недурно знал Учёный Виридас.