Момо и Лили безмолвно придвинулись к парапету, словно заколдованные. Они стояли плечом к плечу, и от общей залы их скрывала ткань, однако в прорези и щели наблюдателям сверху было вполне неплохо видно всё, что творилось внизу.
Служители костей группировались возле самодельного алтаря, где в клетках и корзинах последнего часа дожидались животные: змеи, лисы, барсуки и кролики. Культисты поклонялись одному из воплощений Моранны, богини разложения и пупырей, которую именовали Отравляющей Фаха́рис, и приносили ей в жертву тех созданий, что обустраивали свои жилища в норах, а потом зачаровывали пролитую кровь и уже ей чертили проклятья. Вокруг этих чёрных волшебников, облачённых в маски и капюшоны, частенько вились жуткие охотничьи псы, натренированные на травлю зверей и изувеченные магией.
До лазутчиков доносились обрывки разговора:
— …порази чума этих богомерзких Воинов Вереска! Толкуют, будто они заседают и в тавернах омута, и за Мраморными воротами, и даже… даже на медном холме!
— Не мели языком! Тебе какое дело? Хозяин не беспокоится, и ты тоже не трать силы на этот вздор. У нас свои заботы, у хозяина — свои.
Первосвященник, отчитавший подчинённого, вскинул руки вверх, словно приветствуя и чествуя возлюбленную богиню, и Лили смогла рассмотреть тёмные отметины и струпья на его морщинистой коже. Она вздрогнула от отвращения, и хотела было вцепиться в Момо, только вовремя остановилась. Похожие язвы были меткой страшной, дикой болезни, и недужные часто присоединялись к Служителям костей просто потому, что их нигде более не принимали.
— Быть того не может, это ведь… оспа предков, — тихо прошептала травница.
— Скорее всего. Нам лучше убраться, — кивнул Момо.
Однако стоило ему подтолкнуть девчонку на выход, как внизу прозвучало то, что особенно заинтриговало актёра. Начался кровавый ритуал, и верховный жрец, после произнесения молитв и хвалебных речей в адрес богини, провозгласил:
— …раны не затягиваются и болезни не проходят, чтобы воин, этот страж теней, мог быть всюду… тому, кто совершит богатые жертвоприношения, всевышними уготован тот же путь, что и для героев! Отравляющая Фахарис займёт престол во время празднества Дней Великих Жертв, и да отразится её священный облик в зелёной воде под лазурными небесами!
— Да отразится он в зелёной воде под лазурными небесами! — заголосили культисты.
— «Во время празднества Дней Великих Жертв»?! — ошеломлённо повторил Лан.
Он суматошно уводил Лили прочь, ведь помимо незапланированного шпионажа за прокажёнными у обоих имелись прямые обязанности перед братством, которые не могли больше ждать. Но и Момо тоже никак не мог избавиться от влияния всего того, что он видел и слышал сегодня, случайно либо намеренно. Замерев на полпути, он изъял из кармана скомканную бумажку, что ему передал в конце беседы один из капитанов Воинов Вереска ещё в таверне «Золотой самородок», как раз тогда, когда Лили заявилась и выдернула Лана с задания. На помятом листке неровным, надломанным почерком были выведены простые слова: «накануне празднества Дней Великих Жертв». Это совпадение… так ведь? Момо задумчиво повёл бровью.
— Оспа предков! И представить не могла, что увижу её метку собственными глазами! Жуть какая! Момо! Момо, это сильно заразно? — причитала Лили, пока Лан упорствовал в молчании, показывая спутнице правильную дорогу. — Служители костей в последние годы заработали себе зловещую репутацию, всюду вымогают деньги, страх наводят…
Кто-то в глубине залов громко завыл, и Носатый, до этого мирно дремлющий на плече парнишки, вдруг ощетинился, спрыгнул вниз и помчался назад.
— Ах, проклятье! — оскалился Лан, и его белоснежные, острые зубы блеснули в мистическом зелёном сиянии, исходящем от светляков. — Вернись! Носатый! Куда ты?! Да что с ним творится сегодня?
Момо было кинулся на поимку пропажи, но Лили вцепилась в кожаную куртку напарника.
— Нет, не оставляй меня здесь. Не ходи за ним, это чересчур опасно!
Спутник окатил девицу строгим и суровым взором, как бы напоминая о собственной неприкосновенности, и Лили медленно разжала пальцы.
Наверняка, охотничьи собаки что-то учуяли, и навострились на Носатого. У Лана от подобных догадок содрогнулось сердце.
— Иди прямо, пока не увидишь старый межевой столб, от него выбирай вторую тропу слева, и вскоре очутишься снаружи, недалеко от перекошенного дома. Знаешь, как от перекошенного дома добраться до ставки?