И всё бы ничего, если бы он только мог понять написанное! Но нет же! Ватрушка думал, что на него с пергамента взирали бессмысленные каракули. Ежедневно Онкелиан ломал голову над чарами покрова благонадёжности, и ежедневно его постигали горестные неудачи. Молодой человек уже начал плохо спать, потерял аппетит и всяческое желание жить. Давление и ответственность так подкосили боевой дух мага, что тот перестал напоминать прежнего себя, и чтобы как-то отвлечься и, может, получить заветный свежий взгляд со стороны, Ватрушка погружался в любимое занятие — в выпечку.
Даже сегодня Онкелиана куда больше интересовали хлеба на сдобном тесте и хлеба на пресном, печёные пироги и жареные лепешки, чем чары, магические формулы и конструкты. Он, оседлав ослика по кличке Тортик, отправился в верхний город за Мраморные ворота, и только и размышлял о том, какие изысканные сладости найдёт на богатых прилавках торговцев.
Ватрушка договорился о встрече с тем единственным родственником, кто не отвернулся от него, или, по крайней мере, не успел отвернуться, — с дорогим кузеном Идорином. Вместе они принадлежали дому Ив, но не носили эту же фамилию, ведь входили в состав менее именитой и доблестной семьи. Однако и у предков Онкелиана имелись некоторые влияние и сила, они располагали неплохим поместьем вблизи Исар-Динн, где Ватрушка провёл массу славных и погожих дней в компании своего кузена, сына сестры его матери. Тогда мальчишки на пару изучали магические манускрипты и постигали основы колдовского ремесла, а ещё занимались всякими ребяческими забавами: объезжали пони, искали кроличьи норы или выслеживали «фей» в поле рано поутру. Затем подросшего и подающего надежды Онкелиана отослали на обучение в город, а Идорин остался в поместье, чтобы перенимать навыки господина и землевладельца у батюшки. И каждый кузен завидовал участи другого. Ватрушка всегда хотел сидеть дома, а Идорина привлекала работа в коллегии чародеев, он желал добиться большего, нежели богатые урожаи и тучные поголовья стад скота. Но непреклонная родня уже многое вложила в воспитание своих чад, и поэтому никогда бы не позволила своеволию и инакомыслию нарушить семейные устои.
А затем Онкелиан взбунтовался и окончательно выпорхнул из родительского гнезда. Учёный маг-наставник проявлял к нему чрезмерную жестокость, морил его голодом и бил по спине палкой, дабы воспитанник лучше воспринимал прочитанное и внимал урокам. Таков уж был порядок в Элисир-Расаре и, в принципе, ничего необычного не происходило в училище, однако Онкелиан отчаялся. А потом дал учителю отпор, чего не позволялось делать ни при каких условиях, ибо подобное поведение навлекало огромный позор на всё честное семейство ученика, а его самого навсегда лишало права присоединиться к коллегии. После необдуманной бунтарской выходки Онкелиана изгнали из училища, запретили ему колдовать или вести магическую деятельность, и тщеславные планы его матушки и батюшки потерпели грандиозное крушение. Теперь их отпрыск никогда не удостоится звания гебра.
Впрочем, семья не спешила давать шанс Идорину, ведь тому ещё при рождении боги предначертали стезю землевладельца, а спорить с всевышними в Исар-Диннах означало одно — гневить небеса. И это несмотря на то, что Идорин с радостью бы выдержал все побои и испытания, кои выпали бы на его долю по вине сурового наставника, он бы с лёгким сердцем принял розги, что когда-либо доставались Онкелиану в двойном объёме, лишь бы заиметь возможность заниматься тем, к чему лежала душа.
Добравшись до условленной таверны без приключений, Ватрушка привязал ослика в стойле, а сам отправился внутрь. Он сразу нашёл столик, за которым сидел его кузен Идорин, и после приветствий и общих фраз, что соответствовали случаю и отвечали требованиям приличий, оба быстро перешли к главному:
— Вот трактат, который ты искал, кузен, — проговорил Идорин, протягивая родственнику маленькую и пыльную записную книжку.
— Благодарю, друг мой.
— Знаешь, не так-то просто было найти его и… ну, «изъять» из коллекции тётушки. Скажи же мне честно, во что ты ввязался снова? Это… нечто неблагонадёжное и опасное? — прячась за высокой кружкой с мёдом, Идорин приподнял вверх левую бровь, и его светло-русые волосы двинулись вместе с хозяйской головой.