- Кто ты? - хрипло спросил он, когда девушка пошевелилась, собираясь исчезнуть за деревьями. - Как тебя зовут?
- Слава, - оглянулась на него девушка. Голос ее был необычайного бархатного тембра, теплый и мягкий, как и весь ее облик, и сразу становилось понятно, что пела только что именно она.
- Интересное имя. А меня зовут Ильей. - Он шагнул к ней, не обращая внимания на влажную дернину под ногами, и остановился, заметив ее отталкивающий жест.
- Осторожнее, странник, здесь ходить опасно, кругом болото.
Он посмотрел себе под ноги.
- А как же ты ходишь, да еще босиком, не боишься?
- Может быть, я болотница, дочь водяного, внучка старикаболотняка, - лукаво усмехнулась девушка.
- Так и я, может быть, не простой человек, - в тон ей проговорил Илья, видя, как у незнакомки - теперь становилось очевидным, что она действительно очень молода, - поднялись густые брови с крутым "крыльчатым" изгибом. - Может, я тоже сын лешего, внук старика-боровика.
Девушка засмеялась - словно по кустам рассыпалась горсть сталкивающихся хрустальных шариков.
- Боровик не человек, на медведя смахивает, только без хвоста.
- Так и у меня хвоста нету.
Илья подошел ближе, чувствуя под ногами зыбкое вздрагивание торфяного пласта; здешний луг, похоже, действительно представлял собой верхний слой болота.
- Кто тебе такое имечко дал - Слава?
- Мама, - просто ответила девушка, с любопытством глядя на приближающегося Пашина. В глазах ее ни страха, ни тревоги не было, только огонек интереса и - на самом дне - печали. Слава - это уменьшительное, на самом деле я Владислава, Владислава Мироновна.
- И сколько же тебе лет, Владислава Мироновна? - Илья остановился в нескольких шагах от незнакомки, чувствуя, как гулко бьется сердце и кружится голова то ли от свежего воздуха, то ли от ее присутствия. Хотелось броситься к нимфе, прижать ее к себе, взять на руки и больше никогда не отпускать.
- Скоро будет восемнадцать, - повела плечиком Владислава. - Через три недели исполнится.
- Понятно, я так и думал. А не боишься одна гулять по болотам да чащобам? Где ты живешь? Или на рыбалку с отцом приехала?
- Ни с кем я не приехала, я живу тут недалеко, в деревне, в версте отсюда, Войцы называется. И вообще я не одна.
Послышался шорох, из-за ног девушки высунулась морда собаки, блеснули яркие желтые глаза, дернулся нос, вынюхивая запах пришлого человека, разинулась пасть, обнажая острые белые клыки. Илья с оторопью понял, что это не собака, а волк! Посмотрел на улыбающуюся Владиславу, перевел взгляд на волка, встретил его умный горящий взгляд и вздрогнул: это был волк из его последнего сна. Сны его пока что не подводили, точно предсказывая настоящие реальные встречи и перемены в жизни.
- Хороша собачка, - кивнул на волка Илья и снова почувствовал оторопь: зверь... улыбнулся в ответ! Во всяком случае, его гримаса очень смахивала на улыбку.
- Это не собачка. - Владислава погладила лобастую волчью голову между ушами, и волк отступил, исчез в кустах. - Его зовут Огнеглазый. А вы не из Москвы случайно?
- Из Москвы, - кивнул Илья, решив больше ничему не удивляться. - Как ты догадалась?
- Такие фуражки в наших местах никто не носит. Зря вы сюда приехали, ничего не найдете.
- А почему ты решила, что я здесь что-то ищу?
Где-то в лесу за лугом раздался тихий свист, девушка вздрогнула, оглянулась. В глазах ее зажглась тревога.
- Уходите, странник, а то будет плохо. - Она упорно не хотела называть его по имени. - Вас не должны здесь видеть. Здешние места опасные, чужаков у нас не любят. Да они сюда и не добираются, вы первый. Даже странно, что вас пропустили.
- Кто? Уж не жрецы ли храма Морока? Глаза Владиславы стали огромными.
- Вы знаете... о храме?
- Бабушка Мария Емельяновна рассказывала. - Илья вдруг не удержался и поведал девушке о письме Савостиной, многое упустив, оставив полностью лишь легенду о Боге-демоне Мороке.
- И вы приехали искать камень?! - Глаза девчонки выразили все ее недоверие, но наряду с ним в них плескались еще тревога и страх, уважение и странная надежда.
- Вот приехал, - пожал плечами Илья, чувствуя досаду и одновременно облегчение, будто покаялся перед кем-то неизмеримо сильным, в своих грехах.
- Вы его никогда не найдете... - Голос незнакомки понизился до шепота. - Камень давно лежит в другом месте, на дне другого секретного озера. Уходите, пока не поздно.
Свист в лесу повторился, но уже гораздо ближе. Владислава заторопилась.
- Это они... если они вас здесь увидят, вы никогда отсюда не выберетесь, попадете в лесавин круг, и все, пропадете.
- Выберусь, не пропаду, - беспечно махнул рукой Илья, внезапно ощущая спиной холодное _дыхание_ опасности. - Один не найду, вернусь с экспедицией. Ты мне поможешь?
- Не-е... - с сожалением покачала головой Владислава. Мне нельзя, послушница я...
- Храма?! - вырвалось у Ильи.
Девушка кивнула, отступая за деревья, тень тоски пробежала по ее лицу, стирая живые краски, будто облако заслонило солнышко, так что Илья сам в ответ почувствовал тоску и обреченность.
- И ты знаешь, где этот храм расположен?
Еще один кивок. Девушка отступила еще дальше.
- А камень? Знаешь, где лежит камень с лицом черта?
- Не-е... - донеслось еле слышно. - Знают только старшие жрицы, я еще не посвящена.
- Постой, не уходи. А что, если я тебя увезу отсюда? В Москву? На свободу?
Свет, вспыхнувший в глазах Владиславы, нес в себе столько радости и надежды, что Илья невольно засмеялся в ответ, чувствуя прилив сил.
- Родители у тебя живы? Могу я с ними поговорить?
- Приходите... если сможете. Только вас не пустят в деревню. - Она посмотрела ему за спину, и свет в ее глазах померк, сменившись прежней тоской и безнадежностью.
Илья оглянулся.
Сзади к нему подходили трое одетых в черное мужчин: двое молодых и один постарше, с черной бородой и усами, плотный и какой-то четырехугольный, как сейф.
- Онфим!.. - прошептала Владислава, бледнея.