— Можно мне ещё пару яблок, пожалуйста? — робко спросил я.
— Конечно-конечно, милый, — пампушечка забавно спохватилась, доставая чашу с фруктами и выставляя ее на видное место, чтобы предоставить возможность мне самому выбрать более приглянувшиеся яблочки.
Недолго думая, я схватил два яблока и положил себе на поднос, благодарно кивая.
— Спасибо, мисс… — я запнулся, не зная, как к ней обратиться.
— Клара. Зови меня просто Клара, — легкомысленно отмахнулась она, растягивая пухлые губы в доброй улыбке.
Удобнее ухватив края подноса, я развернулся лицом к мельтешащему народу. Затем, быстро окинув взглядом всю столовую, я выцепил рыжие вихри в самом конце помещения и с содроганием отправился в ту сторону. Уже приближаясь, я заметил, что мое мимолетное оранжевое наваждение сидело за столом не в одиночестве. Напротив, улыбаясь, что-то щебетала молоденькая девчушка с двумя русыми косичками, на ее подносе был салат.
Я все же решил подойти, ощущая в себе невообразимую, необъяснимую тягу к этому веснушчатому личику с очаровательно розовыми губами.
— Привет, к вам можно? — улыбнувшись, спросил я, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбно, насколько это вообще было возможно с моей внешностью.
Первой посмотрела на меня девчонка, придирчиво оглядев на удивление пронзительным взглядом, от которого мне стало не по себе. Я тут же представил себе эту ситуацию со стороны. Двое щуплых подростков и широкоплечий, высокий бугай с бесовским взглядом. Но на удивление, ответила не она, а мальчишка:
— Падай, — небрежно ляпнул он и вскинул голову, одарив меня летним лесом своих глаз.
И я упал…
Кубарём скатился вниз к моим личным демонам, со свистом и болью. Летел, сшибая с пути все выстроенные обществом моральные преграды, которые по задумке должны были меня остановить, но на деле лишь добавляли азарта. И я, как обезумевший хищник, взявший след недоступной добычи, уже никогда бы не упустил из виду эти миловидные черты моего рыжеволосового личного демоненка.
Я сел рядом с девушкой, напротив рыжика, чтобы иметь возможность беззастенчиво разглядывать его пятнистое лицо.
— Я Лейла Грин, — улыбнувшись, представилась девочка и тряхнула двумя тонкими косами так резко, что хвостик от одной едва ощутимо хлестанул меня по шее.
— Мэттью Далтон, — представился я и пожал ее узкую ладошку, улыбаясь в ответ. — А ты? — голос едва не дрогнул, когда я обратился к мальчонке.
— Лорен Саммерс, — буркнул он, не отрывая головы от своей тарелки с томатным супом. И мне вдруг подумалось, как подходит ему эта фамилия. Солнечная.
Летняя.
Жаркая…
— На самом деле его никто не зовёт по имени, — бодро заговорила Лейла. — Его называют Лоли.
— Лоли, — на выдохе повторил я, сам не замечая, каким в этот момент стал мой голос. Хриплым, словно после затяжной простуды, вязким, как персиковое варенье, и таким же сладким.
Лоли резко взглянул на меня, хмуря тонкие рыжие бровки, затем кинул такой же уничтожающий взгляд на подругу.
— Не все, а только друзья, — злясь, зашипел он. Напоминая мне маленького котёнка. И пока он говорил, я заметил ещё пару причин, из-за которых попаду в ад.
Просто премилейшие маленькие ямочки на бледных щеках и едва заметная и до одури очаровательная щербинка между двух верхних зубов.
Все это вкупе собиралось в такую потрясающую мозаику из моих тайных греховных желаний, что я просто не мог не поддаться. А как я мог? Как мог делать вид, что не замечаю его, если даже, когда он вот так просто сидел за обеденным столом, не спеша пережевывая белый хлеб, я видел и замечал каждую мелочь? Например то, как яркое солнце, залившее столовое помещение, запуталось игристыми лучами в его рыжих непослушных кудрях, которые светились от этого, образуя вокруг головы моего личного греха божественный солнечный нимб. Как эти же самые лучи преломлялись в стекле и падали разноцветными бликами на его забавные веснушки, вынуждая моего Лоли жмуриться.
Как я мог?
— Чего улыбаешься, как блаженный? — довольно резко спросил меня Лорен.
Я немного смутился, тем не менее продолжая криво растягивать сухие губы, не в силах побороть в себе нахлынувшее приторное ощущение летнего тепла.
Заметив краем глаза на его подносе не съеденное до конца яблоко, которое по краям уже начало коричневеть, я взял своё яблоко и протянул ему.
— Любишь яблоки? — спросил я. Он поднял голову, поймав мой взгляд в свою зеленую клетку.
И, Боже, надо было видеть в этот момент, как изменилось его хмурое лицо. Все мимические морщинки удивлённо разгладились, сочные глаза изумленно расширились, а тёплый рот трогательно приоткрылся, отчего нижняя губа выглядела немного припухло.
Я сглотнул.
— Да, спасибо, — проговорил он и несмело, словно воробушек, взял из моей руки зелёный фрукт.
На мимолетную долю секунды его мягкие подушечки пальцев прикоснулись к моей раскрытой голой ладони, отчего внутри меня забурлило острое желание перехватить его хрупкое запястье, осторожно соединяя при этом указательный и большой пальцы в том месте, где его кожа особенно чувствительная и тонкая, что даже была возможность разглядеть тонкие ниточки голубых вен. А затем поднести к губам его руку, но даже не смея поцеловать, лишь жадно ловить голодным ртом тёплый воздух, нагревшийся рядом с его кожей.
В это время его крепкие белые зубки незамедлительно грубо вонзились в беззащитную плоть фрукта, откусывая и тщательно прожевывая наливной кусок, так же безжалостно, как и мое сердце.
— Т-так как у вас тут обстоят дела? Это мой первый детдом, поэтому я не отказался бы от совета о том, как себя вести, — онемевшими губами проговорил я, почти не моргая уставившись на влажные от сладкого сока губы.
Лоли хмыкнул, проглатывая прожеванный кусочек яблока.
— Из шести интернатов, в которых я жил, этот самый лучший, — он прервался, отхлебнув из
прозрачного стакана холодный чай. А я ужаснулся, услышав число приютов, пока мальчишка откусил ещё от фрукта и принялся говорить, заложив кусок за щеку, как хомячок. — Безумная Беллочка чересчур любит нас. Я слышал, что она детей не может иметь, вот и отыгрывается на нас со своей избыточной материнской любовью.
— А нам это и на руку! — озорно подмигнула Грин. — Полно развлечений, кормят до отвала, учителя, которых она наняла, почти с нас ничего не требуют. А Изабелла вообще отличная женщина. Ты уже видел ее? — спросила она. Я отрицательно мотнул головой, старательно избегая того, как Саммерс стал облизывать липкие пальцы, будто бы нарочно пренебрегая салфеткой.
— Увидишь, — продолжала Лейла. — Она приходит к нам почти каждый вечер, чтобы проверить, все ли в порядке, и спросить, что нам нужно. И к тому же она ещё красотка, почти все старшаки пускают на неё слюни.
Я хмыкнул, почти доев свою порцию. Хоть в чём-то мне повезло после гибели родителей. Я не сильно страдал, так как отношения с отцом у нас никогда не складывались, а Эрика, как бы ни старалась, так и не смогла заменить мне мать. Но иметь некрепкую семью все же гораздо лучше, чем не иметь ее вовсе. Возможно, я только сейчас в полной мере осознал, что остался один.
Совсем один. Мерзкие паучки заползали у меня по всей длине позвоночника, перебирая своими ледяными лапками. Я передернул плечами, надеясь сбросить это ощущение, но оно лишь на время притупилось — до следующей чёрной беззвездной ночи, когда я останусь наедине со своими кошмарами.
Когда мы уже собирались покинуть райское местечко под солнечным распахнутым окном, по обеим сторонам от малыша Лоли плюхнулись два здоровенных абсолютно одинаковых лба.