— Завтра, — произнёс вдруг Егор, поворачивая ключ в замочной скважине. На связке тихо позвякивал брелок с маркой машины. Я недоуменно подняла голову. — Я отпущу тебя домой завтра. Просто звони мне, если что-то случится. Мне, а не своей гоп-банде, поняла?
— Поняла, — хмуро кивнула я, решив не перечить Арабскому. Не то чтобы не совсем уж не хотелось, но я все еще боялась в порыве ляпнуть про то, что его план не удался и Рустам сейчас наверняка разгребает обломки — целый, здоровый и очень-очень довольный удачно провернувшейся игрой.
Пройдя в квартиру, я сняла обувь, неловко стянула с себя куртку, повесив её на вешалку и выпрямилась, постаравшись придать себе независимый вид. Сейчас мои действия почему-то показались наигранными, а не такими естественными, какими они бывали обычно. Я усилием воли удержала высоко поднятую голову и прошла вслед за Егором в гостиную. Он развернулся кругом, взял меня за плечи и повернул в сторону кухни, легко подпихнув в спину.
— Тебе надо поесть.
Я мигом подрастеряла весь напыщенный лоск, оставшись стоять на месте и оглянувшись на Арабского.
— Но я не хочу есть, — поспешила возразить я. Желудок остался со мной не согласен и просительно заурчал. Егор вздёрнул бровь. — Ну, разве что немного кофе…
— Кофемашина рядом с комбайном, сэндвичи в холодильнике. Мне тоже сделай, — скомандовал он и скрылся в ванной комнате. Компроматы на себя, наверное, пошёл убирать.
Повиноваться таким неприкрытым приказам мне не хотелось, но я по-прежнему боялась случайно спалиться и, то и дело сонно врезаясь во все углы и косяки, в каком-то полутрансе выполнила все просьбы хозяина квартиры. Голова нещадно трещала — судя по всему, я не отошла от последствий своего первого «большого барабума», как мой несчастный мозг настиг второй и третий. В глазах то и дело что-то плыло, я покачивалась, забывала, что только что хотела сделать и чуть не разлила вторую чашку кофе.
Когда Егор зашёл на кухню с полотенцем на шее и в домашних штанах, я даже не среагировала на него должным образом — не состроила презрительную моську, не фыркнула себе под нос и даже не отвесила какое-нибудь ехидное замечание.
— Никакого кофе, — произнёс Арабский, забирая у меня из рук чашку, которую я только-только поднесла к губам, и сам сделал оттуда глоток, вручая мне пакетик чая. — Быстрее ешь и ложись спать, — я заторможенно кивнула и потянулась к бутерброду. Егор нахмурился и перехватил мою руку, разворачивая к свету, а другой ладонью поднимая голову. Рука осталась лежать на шее, большой палец уперся в подбородок, мешая мне опустить голову вниз.
— Ты уж определись: есть мне или не есть? — пробормотала я. Арабский фокусироваться не желал и расползался в стороны, как будто на мои глаза применили размытие по Гауссу.
— Ты ела что-нибудь у Рустама? Пила? — проигнорировал мой вопрос вдруг разозлившийся непонятно на что Егор.
— Чай…
— Ясно, — рвано произнес он, отпустил меня и достал из шкафа небольшую коробочку. Через несколько минут копошения там в моих руках оказалось две таблетки непонятного назначения и стакан воды. Перед глазами у меня плыло всё сильнее, и я даже не смогла разобрать, какого цвета упаковка — может быть, иначе я смогла бы определить, что дал мне Егор. — Извини, — тихо произнес он, когда я проглотила таблетки. В руках у Арабского был телефон, в котором он искал что-то, и сначала я даже не сразу поняла, что он говорит со мной. Мне казалось, что уж перед кем-кем, а передо мной Егор точно не станет извиняться. — Тебе предстоят неприятные сутки.
— Что?.. — вяло переспросила я, чувствуя, что едва могу ворочать языком, словно у меня появились внезапные проблемы с дикцией.
— Алло, Владислав? Можешь пригнать капельницу на прочистку? Да, наркотическое. Ко мне на квартиру. Жду.
8 часть
Арабский не соврал. До этого дня я не могла назвать худший день в своей жизни, но теперь знала, как выглядит Ад. Внезапно захотелось стать послушной и прилежной девочкой, чтобы после смерти (а на тот момент мне казалось, что придёт она очень и очень скоро) попасть не иначе как в Рай. Впрочем, я поняла, что это невозможно уже после очередного приступа тошноты, когда мысленно начала проклинать Русика самыми нехорошими словами. Не получится из меня ангела.