Но в аргументах Шредера есть две неувязки. Во-первых, постоянно усиливающиеся дожди не следует, по-видимому, напрямую связывать с более сильными наводнениями, вызываемыми подъемом уровня воды в реках. Это подтверждается, если рассматривать около 200 рек, из которых в 27 уровень воды действительно повышается, но в большем числе рек (31) он снижается, а у подавляющего большинства рек не меняется. Это также верно в отношении меньшего количества рек по всему миру, наблюдения за которыми ведутся с давних пор. Почему же это так?
Исследования рек США показали, что увеличение осадков приводит к увеличению расхода потоков, но если посмотреть, когда это происходит, то окажется, что в основном это происходит осенью, когда расход потоков низкий, и достаточно редко — весной. Аналогично, изучение двух главных рек Европы, Одера и Эльбы (которые затопили Прагу и Дрезден в 2002 году), показало, что за последние столетия уровень летних наводнений не изменился, а уровень зимних фактически уменьшился.
Это соответствует историческому свидетельству, которое сообщает о значительно более высокой вероятности наводнений в эпоху Малого ледникового периода. При выпадении большого количества снега и позднем его таянии ледяные заторы блокировали полноводные реки, увеличивая уровень воды и приводя к наводнениям. Такая схема была главной причиной наводнений в нижнем течении Рейна в Малый ледниковый период, когда почти все прорывы плотин в Нидерландах случились вследствие ледяных заторов. В XX веке в результате потепления эти наводнения резко прекратились. Аналогично, анализ реки Верра в Германии показывает, что больше всего наводнений было в 1700-е годы. В Чехии за последнее столетие количество наводнений, вызываемых рекой Влтавой, сократилось.
Похоже, что мы помним только некоторые наводнения, думая, что наш век особенный. И в каком-то смысле это так, но, пожалуй, не в том, который мы имеем в виду. В целом число пострадавших из-за наводнений в Европе снижается, причем самые большие человеческие потери людей пришлись на времена, предшествовавшие XIX веку. Показатель общего числа погибших в XX веке был очень низким, а в 1990-х годах он еще уменьшился. Наводнения были широко распространенным явлением в нашей истории. И например, все, кроме 2 из 56 самых больших наводнений во Флоренции произошли за период с 1177 по 1844 год.
Текущий отрезок времени отличается от предыдущих тем, что финансовые потери из-за наводнений за последние десятилетия стремительно выросли, составив примерно 25% от всех экономических убытков, понесенных вследствие природных катаклизмов за последние 25 лет. Однако так же, как и в истории с ураганами, эта тенденция порождается, вероятно, факторами иными, чем климатические изменения. Но это вторая проблема, связанная с точкой зрения канцлера Шредера.
Каким бы ни был климат в будущем, последствия от наводнений могут становиться все хуже. Бюро технологических оценок при Конгрессе США подчеркнуло, что «уязвимость перед убытками вследствие наводнений будет, по-видимому, продолжать расти». В основном это происходит из-за роста населения на «рисковых» территориях, подвергающего опасности все большее количество людей и их собственность, в то время как заболоченные участки, сдерживающие наводнения, продолжают уничтожаться.
А это немало, учитывая широкое применение дамб и насыпей. В Соединенных Штатах около 40 тысяч километров насыпей — достаточно, чтобы опоясать земной шар по экватору. Проблема состоит в том, что при наличии таких защитных сооружений люди менее предусмотрительны («мы в безопасности за этими сооружениями») и более склонны к строительству дорогой собственности за их чертой. Это было бы замечательно, если бы риск наводнения был сведен к нулю, но, как замечает Национальная академия наук, «глупо и недальновидно считать даже самую надежную систему защиты безотказной». Таким образом, когда система зашиты неминуемо откажет, потери, по-видимому, будут значительно выше.
Более того, сами защитные сооружения усиливают наводнения. Представьте себе реку шириной в 900 метров. Теперь представьте, что с помощью насыпей ее сужают до 450 метров. Чтобы река сохранила свой водоток, ей надо поднять уровень и в месте сужении, и выше по течению. Таким же образом уровень воды за плотиной вниз по течению повышается, снижая способность поймы удерживать воду. На месте, которое всегда затапливалось, плотина, защищающая землю, также не считается с временной передышкой, которую берет река, существенно усиливая и ускоряя потоки воды, стремящиеся дальше. Таким образом, новая плотина означает повышение уровня воды вверх и вниз по течению, что приводит к увеличению высоты плотин в других местах. Все вместе это напоминает неудачную игру в чехарду.